Е.В. Плешанов
Протоиерей Аристарх Александрович Израилев (1817–1901)
// Протоиерей Аристарх Израилев (1817–1901).
Труды. Публикации. Исследования. М., 2001. С. 13–35

          Многие десятилетия о протоиерее Аристархе Александровиче Израилеве знал лишь очень узкий круг специалистов. В путеводителях по Ростовскому музею можно было найти скупые упоминания о нем как о знатоке и ценителе музыки, сделавшем нотную запись колокольных звонов знаменитой звонницы Успенского собора и изготовившем камертоны для их камерного воспроизведения, отмеченные «несколькими медалями» на ряде Всемирных выставок, а также как об авторе Ионафановского звона и брошюры «Ростовские колокола и звоны». Посетители музея слышали имя этого человека из уст экскурсоводов, рассказывавших о соборной звоннице и включавших в одной из кремлевских церквей не очень качественную и не производившую особого впечатления запись колоколов. Экскурсанты в основном поражались только весу громадного «Сысоя» и интересовались лишь способом его подъёма на солидную высоту. Покидая Ростов, большинство из них забывали о великом мастере, ставшим добрым гением колокольной музыки, еще при жизни получившем мировое признание, деятельность которого стала ниточкой, связавшей нас с древнейшим искусством колокольного звона.

          К сожалению, архив Израилева не сохранился. По сведениям, полученным от родственников мастера, он погиб в доме Шетневых на улице Гоголя в Ростове не позднее 1960-х годов. Сейчас трудно сказать, что он из себя представлял. В статье Г. Преображенского об Израилеве, помещенной в Ярославских епархиальных ведомостях в 1902 году архив назван «большим», но содержавшимся в таком образцовом порядке, что владелец его, отличавшийся необыкновенной аккуратностью, мог «быстро найти нужную бумагу».

          Главным трудом А.А. Израилева и своеобразным итогом его длительной научной деятельности является монография «Ростовские колокола и звоны», изданная в Петербурге в 1884 году. Мастер занимался также духовной музыкой древнего Ростова, исследовал церковно-археологические памятники, написал множество статей, опубликованных в неофициальной части Ярославских епархиальных ведомостей и Ярославских губернских ведомостях. Появлялись и отдельные монографии. Печатные работы А.А. Израилева перечислены в справочниках. В целом ряде научных изданий помещены сведения об его акустических работах и описание изобретенного им прибора для точной выверки камертонов и настройки колоколов.

          Аристарх Александрович Израилев родился 10 апреля 1817 года в селе Петровском на реке Ухре бывшего Романово-Борисоглебского уезда (ныне Тутаевский район) Ярославской губернии в семье дьякона местной церкви Александра Налетова. В 1834 году по окончании гимназии юноша, по настоянию отца, поступил в Ярославскую семинарию и поселился поблизости от Николо-Надеинской церкви. Уже в эти годы определился круг интересов молодого семинариста. Одаренный тонким музыкальным вкусом, мальчик ещё в гимназический период пел в частных хорах, овладел игрой на фортепиано, полюбил гусли, интересовался и другими народными музыкальными инструментами. Всё это осталось с ним и во время учебы в семинарии, но обогатилось ещё одним увлечением: ему очень понравилось слушать церковный хор. Он начал часто посещать Николо-Надеинскую церковь и подолгу простаивал на службах.

          Однако подлинной страстью юноши стали колокола. До конца своих дней Израилев не забыл ошеломляющего впечатления, которое произвел на него впервые услышанный им перезвон всех ярославских колоколов. В те минуты ему казалось, что город буквально тонул в этом звучании. Непередаваемое состояние, которое испытал юный Аристарх, неудержимо потянуло его к простым по форме, но оказавшимися необыкновенными инструментам. От природы общительный, умевший довольно легко сходиться с самыми разными людьми, он не мог не свести знакомство со звонарем Николо–Надеинской церкви, который, надо полагать, и стал его первым учителем. Видимо, тогда же зародился и глубочайший интерес юноши к технической стороне дела, ставший прологом к будущему серьезному обращению к вопросу о природе музыкального звука и звонах звучащих тел.

          А.А. Израилев вырос в небогатой семье и с детства был приучен к столярному и слесарному делу, прослыл молодым человеком с золотыми руками. Уже будучи семинаристом, он оборудовал маленькую домашнюю мастерскую и работал в ней в свободное от учебы время. Материально Израилев был стеснен, и, вероятно, мастерская стала неплохим подспорьем для семейного бюджета, тем более, что именно в те годы будущий мастер и ученый начал собирать библиотеку, комплектуемую не только отечественными, но и зарубежными изданиями. Примерно тогда же ему в руки попал сломанный камертон.

          В.В. Стасов в предисловии к монографии А.А. Израилева рассказал об этом эпизоде. У камертона была сломана одна из ветвей. Израилев припаял ее и привел камертон в прежний тон. Таким образом, мастерская превратилась в исследовательскую лабораторию, где производились практические опыты над звучащими телами. Кроме того, Израилев начал собственноручно выделывать из стали новые камертоны. Он подпиливал их ветви, добиваясь воспроизведения нужного звука через определенное количество колебаний в секунду, сам вытачивал деревянные ручки и делал резонансные ящики. Мы сейчас не знаем какими были эти первые образцы. Сохранился только тот камертон, о котором писал В.В. Стасов. Впоследствии священник Федор Миров из села Богословское-на-Погосте, что на родине Израилева, передал его в Политехнический музей. В ту пору, когда Израилев начинал свою творческую деятельность, в России в качестве эталонного был принят так называемый «петербургский камертон» с частотой колебаний в 436 Гц, достать который было сложно. Можно представить, с какими трудностями столкнулся мастер, но не исключено, что именно это обстоятельство помогло по-настоящему раскрыться таланту исследователя и изобретателя.

          По окончании семинарии в 1840 году Аристарх Израилев получил назначение в г. Петровск Ростовского уезда на должность дьякона Петропавловской церкви. К этому времени он уже расстался с родительской фамилией Налетов. В России до середины XIX века практиковалось присвоение духовным лицам так называемых «семинарских» фамилий: Покровский, Воскресенский, Рождественский и т.п. Почему выпускник семинарии Налетов стал называться Израилевым точно не известно. Из письма его внучки В.Н. Израилевой, оставившей фамилию деда, явствует, что эта фамилия «видимо, более соответствовала его духовной сущности».

          Вскоре, в 1841 году, Аристарха Израилева перевели в Ростовский Рождественский женский монастырь на ту же должность, а в 1842 году он был рукоположен в сан священника. Рождественский монастырь появился в Ростове еще в XVI веке. Его основал племянник преподобного Сергия Радонежского архиепископ Ростовский Феодор. Израилев заинтересовался историей древней обители, расположившейся примерно в 200 метрах к востоку от бывшей митрополичьей резиденции. Молодой священник сделался частым посетителем монастырской библиотеки, хотя времени для серьёзных занятий не хватало. Он ревностно исполнял служебные обязанности и продолжал заниматься любимым делом: созданием акустических приборов. Много лет спустя, на праздновании 50-летнего юбилея священнической деятельности Израилева, чествовавшие его друзья отмечали, что основными инструментами мастера были молоток и подпилок. Он не мог себе позволить пользоваться дорогостоящими орудиями, так как материально был по-прежнему весьма стеснен. От казны ему полагалось в год 11 рублей 43 копейки, а от монастырских доходов 94 рубля 41,5 копейки, поэтому приходилось искать возможность получения добавочного заработка. К тому же вскоре по приезде в Ростов Израилев женился, и семья потребовала немалых хлопот и огромных расходов, особенно с появлением детей, которые часто и подолгу болели. Хорошим подспорьем стала работа в качестве законоучителя в женской Мариинской прогимназии, находившейся рядом с монастырем, и во 2-м приходском училище. Позднее к этим учебным заведениям добавилось уездное училище, где Израилев давал уроки пения. Пению он обучал и клирошанок при обители. Награды, полученные им в 50–60-е годы, отмечали его усердную и ревностную службу в монастыре, где он являлся духовником, а также исправление должности законоучителя. Отец Аристарх Израилев отдал преподавательской деятельности в общей сложности 25 лет жизни.

          Среди наград о. Аристарха Израилева значатся: бронзовый наперсный крест на Владимирской ленте «В память войны 1853–1855 годов» (1856), набедренник от архиепископа Ярославского и Ростовского Нила (1859), бархатная фиолетовая скуфья от Святейшего Синода (1863) и бархатная фиолетовая камилавка (1867).

          Исследования А.А. Израилева в области акустики не прекращались и всецело были направлены в это время на создание совершенных приборов для настройки колоколов. Живя в Ростове, мастер не мог не обратить внимания на звонницу Успенского собора, построенную во второй половине XVII века. Творение зодчих митрополита Ростовского и Ярославского Ионы III (Ионы Сысоевича), вершина искусства допетровской Руси, единый уникальный комплекс – знаменитый Ростовский кремль, включавший в себя соборную звонницу, пришел в упадок спустя не сколько десятилетий после перевода митрополии в Ярославль. В 1829 году усилиями А.А. Бетанкура, исправлявшего должность министра путей сообщения, в высших столичных кругах получил одобрение проект разборки кремлевских зданий и постройки на освободившемся месте гостиного двора с торговыми рядами. В силу ряда причин, в том числе и финансового характера, работа протекала медленно. Местные жители мешали осуществлению проекта, ратуя за реставрацию древних памятников, собирая по подписке деньги, обращаясь в разные инстанции с ходатайствами, и, в конце концов, воспользовались приездом Николая I в Ростов в 1850 году для подачи напрямую императору прошения о разрешении реставрации Кремля. Государь уважил просьбу ростовцев, и это стало первым шагом к спасению архитектурных шедевров бывшей митрополичей резиденции. Начавшаяся Крымская война задержала исполнение благородных замыслов, благодатное время для которых наступило лишь после воцарения на престоле императора Александра II.

          Вторая половина 50-х – 60-х годов XIX века характеризовалась необычайным оживлением общественной жизни в России, ростом интереса к прошлому страны, её культуре. Священник Аристарх Израилев оказался подхваченным бурным потоком. То, чем он занимался до сих пор, оказалось целиком востребованным обществом, перестало быть простым увлечением, поставило мастера в один ряд с теми людьми, которым выпала честь стать спасителями Ростовского кремля.

          Однажды вечером 18 апреля 1861 года в Кремле появилась комиссия, в составе которой находились А.А. Израилев, – один из инициаторов осмотра памятников, – его друг с юных лет – асессор Ярославского губернского правления Н.Н. Клириков, ростовский купец И.И. Хранилов, городской голова Морокуев и стряпчий Орлов. Первым высказался в пользу общей реставрации Клириков, который через два дня доложил обо всем управляющему губернией князю А.В. Оболенскому, а тот, в свою очередь, поручил организацию работы Хранилову. Энтузиасты, в том числе и Израилев, мечтали учредить в Кремле лавру и увлекали за собой все новых и новых людей, в первую очередь, богатое ростовское купечество. Одним из первых откликнулся П.В. Хлебников, владелец огромной библиотеки, в которой имелось немало старинных книг и рукописей. Именно этот человек обратил серьезное внимание на колокола соборной звонницы и, ради сохранения их гармонии на случай гибели одного из них или нескольких, заказал А.А. Израилеву камертоны, настроенные под соборные колокола, с помощью которых при необходимости можно было восполнить потерю, подобрав нужную замену, и тем самым сохранить гармонию звучания.

          В то время трудно было найти человека, не беспокоившегося за судьбу колоколов. Ещё в начале XIX века ноты старинных звонов оказались утраченными, и звонари полагались только на слух. А.А. Израилев, как специалист, понимал невероятный масштаб предстоящей работы, чувствовал свою неподготовленность к ней и отказался от предложения Хлебникова. Однако это не был категорический отказ. В определенный момент Израилев испытал неуверенность в своих силах, но это была неуверенность человека, осознающего недостаток знаний, опыта и громадную ответственность, которая ложится на него. Он подошел к тому самому барьеру, за которым лежал путь к подлинному мастерству. Многим людям в самых различных областях деятельности, в силу ряда причин, не только субъективного характера, не удавалось перешагнуть этот барьер. Тяжелый и кропотливый путь о. Аристарха Израилева не пугал, но он не мог поступиться своими главными обязанностями монастырского священника и духовника. Велик был и долг по отношению к семье: в 60-е годы А.А. Израилев имел уже восемь детей – троих сыновей и пятерых дочерей. Наконец, никак не удавалось заполучить эталонный камертон. Таким образом, многочисленные «за» не перевешивали столь же многочисленные «против».

          В каждом государстве существовал собственный камертон с определенной частотой колебаний в секунду. В 1858 году Парижская Национальная Академия утвердила эталонный камертон, совершавший 870 простых колебаний в секунду. В 1862 году его приняла Россия. Как раз для приобретения этого камертона А.А. Израилев прикладывал максимум усилий.

          О жизни и творчестве А.А. Израилева в 60-е годы почти ничего неизвестно. Безусловно, что это время стало важнейшим этапом в становлении мастера. В 1869 году Израилев пережил великую драму, которая могла повлиять на его судьбу коренным образом: он потерял жену и остался с четырьмя малолетними детьми на руках. Младшему сыну Николаю было всего 6 лет. Внучка Израилева Варвара Николаевна в письме ростовскому краеведу М.Н. Тюниной в 1969 году вспоминала, что, если бы не забота о детях со стороны свояченицы её деда П.Г. Спасской, или, как её все называли, "бабы Паши", семье пришлось бы очень тяжело. Можно с уверенностью утверждать, что этой женщине А.А. Израилев обязан тем, что смог серьезно заняться колокольными звонами. Именно с этого времени, как утверждали знавшие его, камертоны стали целью жизни мастера, потребностью, отрадой и утешением.

          В 1870 году А.А. Израилев, находясь в Петербурге по семейным делам, решился зайти в придворную певческую капеллу с желанием приобрести, наконец, заветный эталонный камертон, утвержденный для музыки вообще как инструментальной, так и вокальной. Директор певческой капеллы Н.И. Бахметев разрешил ему побывать на спевках придворных певчих и в скором времени пообещал прислать в Ростов нужный камертон. Слово своё он сдержал. 13 октября 1870 года камертон на резонансном ящике, совершавший 870 простых колебаний в секунду, был получен, и на его основе Израилев создал серию из 56 камертонов. В 1872 году вся коллекция появилась в отделе прикладной физики на Московской Политехнической выставке. В статье Хайновского, напечатанной в «Московских ведомостях» за 1872 год в номере 203, сообщалось: «Священник Израилев из Ростова представил коллекцию 56 камертонов, отличающихся друг от друга на 8 и 7 колебаний в секунду. Крайние числа колебаний 435 и 870». Камертоны были изготовлены «экспонентом с помощью особого акустического способа, отличного от известного способа Шейблера. Таким образом, изобретатель, посвятивший многие годы серьезному изучению акустики, теперь надеется приготовить всякий новый промежуточный камертон произвольно данного, даже дробного, числа колебаний, что имеет значение не только научное, но и техническое».

          Похвальный отзыв о произведениях А.А. Израилева и награда второй категории, – Почетный адрес, – обратили на мастера внимание людей науки, которые многое сделали в поощрении его к продолжению труда. Не меньший интерес вызвал и изобретенный акустический способ изготовления камертонов. Однако Израилев держал свое изобретение в секрете и возлагал особые надежды на сконструированный им прибор для точного определения частоты колебаний.

          В январе 1873 года он, в знак признательности и в ответ на оказанную любезность, подарил Н.И. Бахметеву новый камертон на резонансном ящике, совершавший 1044  колебаний в секунду. Издаваемый камертоном тон соответствовал ноте «До» второй октавы. Старшему учителю пения в придворной певческой капелле А.И. Рожнову Израилев дал два камертона с находящимися на их ветвях подвижными тяжестями. Один из них издавал основной тон «До» первой октавы (522 кол/сек) и, при передвижении тяжестей, четыре следующих дополнительных полутона; а другой в 1044 колебаний в секунду издавал восемь полутонов. Из этих 12 полутонов выходила целая и очень верная хроматическая гамма. Рожнов оценил камертоны как клад для малоопытных регентов, для хоров учебных заведений, женских монастырей и пр. Он выразил желание, чтобы подобные экземпляры появились в продаже.

          Неожиданным и очень важным для А.А. Израилева явилось приглашение ему принять участие в 1873 году в Венской выставке. Музыкальный центр Европы не пропускал новинок в этой области искусства. В столице Австро-Венгрии А.А. Израилева ожидал подлинный успех. Суд экспертов Венской выставки 1873 года удостоил русского мастера медали «Заслуги». В 1875 году Пфейфер и Розенцвейг издали в Вене «Всеобщую оригинальную адресную книгу наиболее выдающихся производительных, промышленных и ремесленных фирм Вены и Австро-Венгерских земель, а равно иных стран», в которой был помещен лестный отзыв о камертонах и ещё раз сообщалось о приборе, изобретенным А.А. Израилевым. Даже камертоны назывались «изобретенными», а не созданными. Помимо всех прочих, в Вене была представлена также особая группа экспонатов – 13 камертонов, настроенных под тоны колоколов Ростовской соборной звонницы – видимо, первая серия подобных образцов.

          Из утраченного архива А.А. Израилева уцелели две фотографии, наклеенные на лист альбома. На одной запечатлен сам Израилев, а на другой – композитор Ф. Лист. Сохранилась и часть текста статьи о мастере. Венгерский композитор Ф. Лист был тесно связан с русскими коллегами, не раз приезжал в Россию, а в 1865 году принял сан аббата – настоятеля католического монастыря и много занимался духовной музыкой. Не исключено, что Израилев встречался с Ф. Листом, который внимательно следил за всеми музыкальными новинками России. К тому же у них имелись общие знакомые – Стасов, Балакирев, наконец, французский композитор Г. Берлиоз, который побывал в Ростове, слушал колокола соборной звонницы, и не мог не встретиться с Аристархом Александровичем Израилевым.

          После Венской выставки следуют выставки в Филадельфии в 1876 году, а затем в Париже в 1879 году. В первом случае Израилев получил медаль и диплом, а во втором – медаль Парижской Национальной Академии. Апофеозом стала Международная выставка в Москве в 1882 году, где мастеру был вручен диплом, соответст вующий серебряной медали.

          Особое внимание на камертоны обратил хранитель Московского Политехнического музея и глава императорского Московского Археологического общества А.Н. Кельсиев. По его рекомендации о. Аристарх Израилев был представлен русскому физику А.Г. Столетову, тоже занимавшемуся вопросами акустики. Как раз в 1882  году под руководством Столетова развернуло активную деятельность физическое отделение Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, в работе которого принимали участие К.А. Тимирязев, Н.И. Жуковский и др. известные ученые. Одно из его вечерних заседаний было целиком посвящено знакомству присутствовавших с научными достижениями Израилева. Интерес оказался огромным. Творчество Израилева было оценено высоко и 9 октября 1882 года его избрали действительным членом Общества. Вскоре ему вручили членский билет № 64.

          В начале 1883 года А.Н. Кельсиев прислал Израилеву письмо, сообщая, что предпринял сочинение – «Курс русской археологии» – и хотел бы в отделе церковных древностей описать знаменитые ростовские звоны. Он просил составить записку с указанием происхождения звонов, числа, размеров, тонов колоколов и нот самих звонов.

          Теперь А.А. Израилев был уже уверен в своих силах. Он приступил к всестороннему исследованию всех 13 колоколов звонницы, используя при этом свой прибор, и определил наиболее точное число колебаний и ноту каждого из воспроизводимых звуков, описал звоны и положил их на ноты, предложив при этом способ исправления тех звонов, которые, по его мнению, были лишены музыкальной правильности.

          Весной 1884 года А.А. Израилев отослал свою рукопись А.Н. Кельсиеву, а тот передал её В.В. Стасову в Петербург, где она была прочитана 11 мая того же года в Императорском Обществе любителей древней письменности и искусства, одобрена и вскоре напечатана в издаваемых Обществом «Памятниках древней письменности» под названием «Ростовские колокола и звоны».

          Как признавал сам А.Н. Кельсиев в статье, опубли кованной в «Ярославских губернских ведомостях» в 1884 году, исследования Израилева до последнего времени не встречали заслуженного внимания ни на выставках, ни в музыкальных учреждениях, ни в ученых корпорациях. Подтверждением этих слов служит тот факт, что попытки Израилева приложить бескорыстно свои знания к правильной настройке колоколов в некоторых главных церквях, в том числе в строящемся тогда храме Христа Спасителя в Москве, не имели успеха. Причем, мастер собственноручно подобрал и обточил для достижения музыкального аккорда несколько небольших колоколов, которые пожертвовал в храм, построенный на месте гибели в 1881 году Александра II.

          1884 год можно считать годом официального признания заслуг А.А. Израилева. Ещё осенью 1883 года он ездил в Петербург хлопотать по своим предложениям. Воспользовавшись его присутствием в столице, представители петербургского университета организовали заседание физического отделения физико-химического общества, на котором 19 ноября Израилев продемонстрировал свой прибор для определения числа колебаний звучащих тел в секунду. Многого удалось добиться зимой, когда участие в делах Израилева принял композитор Балакирев, представивший мастера всесильному в ту пору Обер-прокурору Святейшего Синода К.П. Победоносцеву. Об о. Аристархе Израилеве было доложено царю. 20 марта 1884 года Израилев был приглашен в Аничков дворец на высочайшую аудиенцию. В этот день императорской чете были показаны акустический прибор, камертоны и коллекция настроенных часовых колокольчиков, на которых исполнялись гимны «Боже, Царя храни» и «Коль славен наш Господь в Сионе». А.А. Израилев получил от императора заказ настроить в музыкальных аккордах колокола при церкви Аничкова дворца и заняться звоном Петропавловской крепости. О трудах Аристарха Александровича Израилева делается представление в Академию Наук.

          По возвращении в Ростов теперь уже признанный мастер работает над камертонами и к осени завершает еще одну серию образцов на резонансных ящиках, воспроизводящую звоны соборных колоколов: будничный и праздничный Троякий – Ионинский, Акимовский и Егорьевский.

          Осенью 1883 года в здании Белой Палаты Ростовского кремля открылся музей церковных древностей, членом – сотрудником которого состоял Израилев. 28 октября 1884 года отмечалась годовщина этого события, к которому было приурочено открытие отреставрированных Княжьих теремов, предназначенных для хранения книг и рукописей, и окончательное открытие Ростовского кремля. Торжественное собрание проходило 27–28 октября. Давно уже Ростов не посещало столько высокопоставленных лиц, крупнейших представителей науки и искусства, любителей старины чуть ли не со всей России. Секретарь Исторического общества Е.В. Барсов в своей речи на заседании так высказался по поводу реставрации памятников Кремля:

          Е.В. Барсов обращался к энтузиастам музея, и эти слова относились к Израилеву тоже, поскольку его таланту, его энергии молодой еще музей был обязан многим.

          Во второй половине дня 28 октября 1884 года Аристарх Александрович Израилев в своём выступлении перед собравшимися объявил, что просит принять от него в дар 10 стальных камертонов на резонансных ящиках специально для открытого в Белой Палате музея и пригласил всех присутствующих послушать в исполнении автора звучание его произведений. Он добавил, что по звуку камертоны одинаковы с соборными колоколами и способны воспроизводить их звоны. Впоследствии Израилев иногда давал концерты на камертонах. Например, 31 марта 1885 года их слушал митрополит Московский и Коломенский Иоанникий, а спустя месяц великий князь Владимир Александрович.

          Камертоны и сейчас хранятся в музее. Они большой величины и сильного звучания, чему способствуют резонансные ящики. Внутри каждого ящика приклеен ярлычок с указанием ноты, соответствующей тону камертона, и числа колебаний в секунду. Имеются также ярлычки с указанием имени мастера и полученных им наград на международных выставках. Камертоны изготовлены из английской стали. Каждый приводится в колебание мягкой колотушкой, представляющей собой обвитый сукном в несколько рядов цилиндр, надетый на гибкую палочку из китового уса с деревянной ручкой. Самый большой камертон совершает 261 колебание в секунду и издает звук, соответствующий ноте «До» малой октавы колокола «Сысоя» на соборной звоннице. Самый маленький камертон совершает 1044 кол/сек и соответствует «До» второй октавы колокола «Ясака». Промежуточные камертоны настроены на остальные колокола звонницы: «Полиелейный» – 326,25 кол/сек (нота «Ми»), «Лебедь» – 391,50 кол/сек (нота «Соль»), «Красный» – 389,325 кол/сек (нота «Соль») и т.д.

          Активная деятельность А.А. Израилева в 1870–1880 годы была вознаграждена многими наградами: наперсный крест (1872), орден св. Анны 3-й степени (1876), орден св. Анны 2-й степени (1880), два золотых наперсных креста от Его Императорского Величества, украшенных драгоценными камнями, за труды по устройству гармонического звона колоколов для церкви Аничкова Дворца (1884) и для созданного близ св. града Иерусалима в Гефсимании храма во имя св. Марии Магдалины (1886), а 31 марта 1885 года он был возведен в сан протоиерея.

          К этому времени при нем оставались только трое детей: сын – учащийся семинарии и две дочери, из которых одна учительствовала в Ростовском приходском училище. Все уже были совершеннолетними.

          С середины 1880-х годов работа над созданием камертонов отходит на второй план. Теперь Аристарх Александрович больше занимается настройкой колоколов и исследованиями в историко-художественной области. С 1884 года он является действительным членом Ярославской ученой архивной комиссии. В этой связи Израилев решил сложить с себя обязанности священника Рождественского монастыря. 14 января 1886 года он покинул обитель и вскоре переехал на постоянное жительство в Москву. Фактически, ростовский период жизни закончился. До 1893 года Израилев выполняет обязанности священника при храме 1-й Московской мужской гимназии.

          Немалую роль в решении покинуть Ростов сыграло огромное количество заказов на настройку колоколов, получаемых мастером из обеих столиц. На новом месте Израилев работает очень интенсивно. Он настраивает колокола в Донском монастыре при церкви, устроенной Первушиными, и в Свято-Троицкой Лавре. Но более всего мастеру обязан Петербург. Там он завершает создание 10 колоколов для церкви Аничкова дворца, из которых составляются три музыкальных аккорда:

   мажорный аккорд тоники fis - dur ;
   мажорный аккорд субдоминанты H - dur ;
   соответствующий мажорному аккорду тоники минорный аккорд A–moll.

          Израилев обучил солдата звонить по нотам и тот проделывал это весьма искусно. Кроме того, были настроены 4 колокола, составлявшие аккорд A–moll и предназначенные для церкви Воскресения Христова на крови Государя Императора Александра II. Там же, в Петербурге, Израилев настроил 8 колоколов при Казанском соборе. Мастера приглашали отовсюду. Несмотря на свой уже солидный возраст, он по мере сил и возможностей старался никому не отказывать, и многое успел сделать. Им были настроены:

          15 мая 1892 года протоиерей Аристарх Александрович Израилев «всемилостивейше сопричислен к ордену св. Владимира 4-й степени» и вследствие его прошения определением Правительствующего Сената 2 ноября 1892 года признан с детьми своими в потомственном дворянском достоинстве и 15 января 1893 года внесен в третью часть дворянской родословной книги Ярославской губернии.

          В 1893 году 75-летний А.А. Израилев окончательно оставил должность священника и поселился в Ярославле. Здесь он начал работать в архивах, писать статьи и много печататься. Вскоре ему был сделан еще один заказ. Сенатор и тайный советник В.П. Мордвинов приобрел для теплого зимнего храма преподобного Александра Свирского в селе Ваулово Романово-Борисоглебского уезда Ярославской губернии 14 новых колоколов, из которых 13 были отлиты в Москве на заводе А.Д. Самгина, а один – на заводе П.И. Оловянишникова в Ярославле. Последний – благовестный колокол, весивший около 400 кг (24 пуда 24 фунта), доставили на место 13 августа 1892 года и через два дня поместили на звоннице церкви Александра Свирского. Остальные колокола прибыли 17-го ноября 1892 года и 19 июля 1893 года были подняты под наблюдением самого Израилева, которому поручили их настроить.

          На ярославском колоколе имелись три надписи. В первой отмечалось, что он настроен в музыкальный звук «Фа» протоиереем церкви святителя Стефана Пермского при 1-й Московской мужской гимназии А. Израилевым, во второй надписи, выполненной гравировкой, указывались место отливки – завод Оловянишникова, дата и назначение, третья надпись сообщала о том, что на заводе А.Д. Самгина отлиты ещё 13 колоколов, постепенно уменьшающихся размеров и также настроенных Израилевым в музыкальные звуки «Фа», «Соль», «Ля», «Си бемольное», «Си», «До», «До диезное», «Ре», «Ми бемольное», «Ми», «Фа», «Соль», «Ля». На них могли исполняться мелодии ряда церковных песнопений: «Со святыми упокой», «Вечная память» и гимны «Боже Царя храни» и «Коль славен наш Господь в Сионе». Их вес был соответственно: 2 п. 30 ф., 4 п. 6 ф., 2 п. 38 ф., 2 п. 28 ф., 2 п. 2 ф., 1 п. 28 ф., 1 п. 30 ф., 1 п. 7 ф., 38 ф., 1 п., 28 ф., 21 ф., 15 ф.

          Вечером 19 июля 1892 года, уже когда стемнело, Израилев при стечении народа деревянным молотком исполнил мелодию гимна «Коль славен Господь в Сионе». На другой день он, совместно с заштатным священником Федором Мировым, бывшим приходским священником села Богословского на Погосте Романово-Борисоглебского уезда, осуществили совместный трезвон. Три дня Израилев обучал звонам вауловского псаломщика Эдомского. Колокольные звоны церкви преподобного Александра Свирского в селе Ваулово получили широкую известность благодаря необыкновенной музыкальности. Работа Израилева была поистине виртуозной и к тому же едва ли не последней. К сожалению, вауловские колокола не сохранились. Еще в конце 1980-х годов некоторые из старожилов помнили об их печальной судьбе. В 1920-х годах колокола были сброшены с колокольни на груды кирпичей, от чего многие разбились, затем погружены на пришедшую из Ярославля бортовую автомашину и увезены на переплавку, о чем оповестили селян.

          30 ноября 1893 года отмечалось 50-летие служения церкви и Отечеству Высокопреосвященного Ионафана архиепископа Ярославского и Ростовского, поставленного на Ярославскую епархию в 1877 году, при котором 28 октября 1880 года в древней митрополичьей резиденции было открыто и освящено Ростовское духовное училище. До этого времени оно кочевало с места на место в Ярославле, Угличе и Ростове. К юбилею А.А. Израилев устроил «Ионафановский» звон, вновь обратив взоры к Ростовской соборной звоннице. Для нового звона потребовалось добавить к имеющимся 13 колоколам еще 2  небольшого веса. Один из них «Ясак», соответствующий ноте «До» второй октавы, уже имелся при соборе (не на звоннице), а другой требовалось отлить так, чтобы он соответствовал ноте «Ми». Его изготовили на заводе П.И. Оловянишникова в Ярославле. 10 апреля 1894 года Израилев обратился к Его Высокопреосвященству за позволением пожертвовать оба колокола для звонницы и разрешением обучить звонарей новому звону. 22 апреля новоотлитый колокол освятили и повесили на колокольне. По окончании поздней литургии впервые был произведен «Ионафановский» звон. На новом колоколе была сделана надпись с целью увековечить имя жертвователя и звона, указывающая, что последний был произведен в гармонию А.А. Израилевым. Вся пятистрочная надпись выполнена славянскими буквами.

          Ионафановский звон в дальнейшем исполнялся в день рождения архиепископа Ионафана – 18 апреля, в день его тезоименитства – в неделю праотец, в день поставления в епископы – 4 сентября, в день назначения на Ярославскую епархию – 28 февраля и в день прибытия в епархию – 23 марта.

          У А.А. Израилева был принцип: он занимался гармонией звонов. К нему часто обращались с просьбами даже из дальних губерний помочь отлить один прочный и звучный колокол. Сначала он давал советы, а потом перестал. Требовалось отлить один колокол, а тоны других оставались ему неизвестными, поэтому советы могли идти впустую.

          Аристарх Израилев считал, что на заводах нет искусных литейщиков. Отливка требовала математически точных шаблонов, чтобы на колоколе не оставалось неправильных утолщений, из-за которых происходит дрожание звука, называемое в народе «блеянием», а на заводах, как жаловался мастер, шаблоны лепили, как попало, лили в них медь «на глазок» – как выйдет, после чего подбирали колокола по весу: один должен быть вдвое тяжелее или легче другого. А ведь состав меди тоже должен иметь точно выверенную пропорцию, что необходимо как для прочности так и для ровного, тягучего, правильного звучания. В свое время сам Оловянишников признавался Израилеву, что не очень разбирался в этом деле, и лишь с помощью камертонов вышел из положения.

          Однажды произошел случай, серьезно выбивший Израилева из колеи. Один купец построил церковь в Ярославле и заказал П.И. Оловянишникову колокола. Израилев их настроил. Но представителю купца колокола не понравились, и он их не принял. Спор возник на глазах у публики, которой Израилев объяснял свою работу, из-за которой пережил много хлопот и тревог. Сами колокола потом были проданы за хорошую цену куда-то на Кавказ. Происшедшее явилось серьезным ударом для мастера. Он даже на некоторое время свернул свою переписку, полагая, что мастерство его поставлено под сомнение. Успокоился лишь тогда, когда узнал, что рабочие у Оловянишникова, которым он когда-то объяснил, как определить совпадение звучания колокола с камертоном, успешно используют его науку. При этом использовались камертоны, которые Израилев сам когда-то продал Оловянишникову. Отчасти из-за него энергия к любимому делу стала постепенно угасать, и А. Израилев принялся подыскивать себе приемников, которых мог бы научить подбору гармонического колокольного звона на камертонах. Он очень обрадовался, узнав, что этим занимаются у Оловянишникова. На заводе подвешивали новые колокола, пробовали их звучание по камертонам и соответствующие по тону оставляли у себя, создавая целый стройный звон.

          Возраст уже не позволял А. Израилеву работать интенсивно физически и он больше занимался исследованиями местной церковной старины, подолгу сидел в архивах. «Ярославские епархиальные ведомости» печатали его заметки с описаниями древних храмов, храмовых реликвий, а также статьи об известных церковных деятелях. Он отдыхал только за камертонами, которые постоянно находились дома при нем. Слушая их стройные аккорды, Израилев нередко пел, до глубокой старости сохранив свой чистый тенор.

          В первой половине 1898 года А. Израилев вернулся в Ростов, как он говорил, «ближе к могиле своей и гробам близких своих», и поселился на Подозерной улице в доме № 27 у своего зятя К.А. Спасского – священника Рождественского монастыря. Он жил здесь на пенсию в 200 рублей в год, заработанную за службу в городском училище в качестве законоучителя, и постоянно был чем-то занят: пилил, строгал, писал, читал, молился за многочисленных умерших близких и друзей. Жил довольно уединенно в маленькой комнатке со скромной обстановкой: рабочий столик, 2-3 стула, койка, в переднем углу множество икон, перед ними аналой с богослужебной книгой на нём. За ним, как и прежде, ухаживала свояченица П.Г. Спасская, которая с молодых лет жила в его доме в качестве члена семьи и домохозяйки. В Ростове в помощь ей Израилев нанимал прислугу и платил ей 5 рублей в месяц, что составляло немалую сумму для этого уездного города.

          Теперь только одно заботило старого мастера: кому передать свои знания и умения. Прогрессирующая глухота грозила лишить его возможности работать. Ему советовали написать большую книгу – нечто вроде учебника. Известно, что он успел заполнить две тетради, но дальше этого дело не пошло. Найти учеников тоже не удавалось. Люди приходили к нему учиться, но в разговоре с ними Аристарх  Александрович убеждался, что они не понимали дела, ибо не имели практической подготовки. Ученики знали ноты, как все теоретики, но практически не годились. С подготовкой смены Израилев опоздал.

          20 мая 1901 года он вновь переехал в Ярославль и поселился у дочери недалеко от той самой Николо-Надеинской церкви, возле которой жил, учась в семинарии. Здесь получил последний в своей жизни заказ: требовалось определить количество колебаний в секунду и тоны Николо-Надеинской церкви. Мастер решил сделать эту работу на расстоянии, не выходя из квартиры. Необходимо было дождаться, когда станут ударять в один колокол, и определить с помощью камертона все, что нужно. Однако благовест при Николо-Надеинской церкви совпадал с благовестом других церквей, и получалось смешение различных звуков. Тогда Израилев решил расположиться на паперти и попросить церковного сторожа палочкой ударять по колоколам. Но выполнить заказ мастеру уже было не суждено. Внезапно он почувствовал себя плохо и через некоторое время скончался. Это случилось 9 июля 1901 года.

          Согласно воли покойного, его похоронили в Ростовском Авраамиевом Богоявленском монастыре рядом с могилами близких ему людей. На памятнике из белого мрамора была вырезана сцена «Моление о чаше» и помещена фотография Израилева на финифтяной пластинке. В день погребения звонили все колокола Ростова и Ярославля. Долго шли соболезнования из различных уголков России и из-за рубежа. Даже Папа Римский прислал соболезнование.

          Камертоны А.А. Израилева находились в Ростовском музее вплоть до Гражданской войны. Часть созданных в прежние годы была распродана самим автором, а часть – его потомками. Сохранились те, которые он подарил музею в 1884 году. В разгар Гражданской войны зять Израилева К.А. Спасский, в целях безопасности, перенес камертоны с музейной экспозиции в свой дом, тот самый дом на улице Подозерной № 27, в котором старый мастер прожил последние годы перед отъездом в Ярославль. Впоследствии сын К. Спасского Борис Константинович – единственный внук А. Израилева, работавший архивариусом музея, вскоре после смерти отца в 1922 году возвратил камертоны и многое из того, что осталось от деда.

          До 1953 года камертоны А.А. Израилева находились в Белой палате, как того желал их создатель. Затем недолгое время они экспонировались в соседней Отдаточной палате. В августе 1953 года сильнейший смерч повредил кремлевские здания, в том числе и обе палаты, и камертоны пришлось перенести в церковь Спаса на Сенях, где они пробыли до середины 1970-х годов. С началом реставрации церкви их отправили в хранилище. Прибор для определения числа колебаний звучащих тел еще в 1889 году был куплен А.Г. Столетовым для физического кабинета Московского университета.

          В мае 1989 года 10 камертонов на резонансных ящи ках были представлены участникам научной конференции, проводившейся в рамках фестиваля колокольной музыки. В 1993 году в здании Белой палаты открылась выставка «Музей церковных древностей», посвященная 110-й годовщине создания Ростовского музея. Сначала она занимала половину помещения, а спустя два года была задействована и вторая половина. Сохранившиеся фотографии старой дореволюционной экспозиции помогли воссоздать этот своеобразный ретро-музей, в котором нашли свое приблизительно прежнее место камертоны А.А. Израилева.

          Придет время, и мы, несомненно, будем гораздо больше знать о жизни и творчестве мастера. Главное произошло: его имя окончательно выведено из забвения, его портрет висит в центре города на «Доске знаменитых людей Ростова Великого». Сегодня протоиерей Аристарх Александрович Израилев занимает почетное место в ряду выдающихся деятелей русской музыкальной культуры.

©  Е.В. Плешанов

Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |

©