Колокол – это звучащие иконы, объединяющие рассеянных в пространстве жителей в единое органическое социальное целое – приход. Благодаря колокольному звону оказываются упорядоченными общие представления о времени и долге, память об умерших и молитва о ближних, повседневный обиход и праздничная суета. На вызов бескрайних просторов Россия ответила все увеличивающейся тяжестью своих колоколов, охранительный голос которых простирал свою святую защиту на все более обширные дали.

       Современное существование человека определяется по преимуществу зрительными образами, в то время, как мир наших предков был насыщен осмысленными звуками. Пели птицы, звучал рожок пастуха, городской симфонией становились ярмарка и рынок, где голос зазывалы раздавался на фоне игры шарманки и уличных музыкантов. В дороге путника сопровождали колокольчики и бубенцы, в церкви ожидало церковное пение, в котором молящиеся принимали самое активное участие. И все же апофеозом звуковой культуры прошлого был колокольный звон, знаменовавший уникальные события: венчание на царство, приезд государя, выход патриарха. Колокола знали и любили на Руси, слух человека прошлого века был настолько утончен, что в многоголосии праздничного звона узнавался не только звучащий набор своего приходского храма (колокольная фамилия), но и вклад в эту симфонию отдельного колокола. Люди помнили его тембр, знали его имя и историю.

       В первой трети XIX века возник интерес к церковным древностям, стала появляться литература, где наряду с описанием храмов, времени закладки и освящения сообщались сведения об иконах, росписях, обустройстве, церковной утвари и в ряде случаев о наличии колоколов. Сами колокола и надписи на них начали цениться как важный исторический источник. Появились работы Михаила Пыляева, Ивана Снегирева. В 1912 году вышло второе издание монографии Николая Ивановича Оловянишникова, собравшего обширный материал по истории колоколов и литейного дела. К сожалению, вскоре наступило время борьбы с церковью, и только наметившаяся традиция изучения колокольного искусства была прервана. В результате обстрела частями красных Ярославля, занятого восставшими эсерами, был уничтожен Ярославский колокололитейный завод Оловянишниковых (окопы враждующих сторон находились в десятке метров от ворот завода). Погиб архив (справедливости ради следует отметить, что часть его погибла еще во время пожара 1882 года), оказались утраченными секреты мастерства, передававшиеся мастерами из поколения в поколение. Поэтому нам сегодня приходится восстанавливать черты этого удивительного пласта российской традиционной культуры буквально по крупицам.

Происхождение фамилии

       Перенесемся в Петровскую эпоху. В это переломное время Оловянишниковы еще не имели фамилии. Они – монастырские крестьяне третьего по величине монастыря России Ярославского Спасо-Преображенского, в вотчинах которого происходит бурное строительство церквей. Для их обустройства а также для монастырской братии и работников требовалось много утвари (кадильниц, дарохранительниц), а также тарелки, миски и кружки, которые тогда делались в основном из олова. В монастыре ценились искусные мастера. Многие из них были под рукой – в селе Савинском, что в Красном Бору, раскинувшемся на другом берегу Волги (в черте современного Ярославля).

       В 1699 году вышел Указ о торговых крестьянах, позволявший им записываться в посады. И первый из семьи Осип Ермолаев сын приобретает двор на Рожковой улице. Он «сидит в овощном ряду» и делает «оловянишное». Родоначальник имел трёх сыновей, средний из которых, Григорий, занялся торговлей, стал купцом и получил фамилию по ремеслу отца. Старший сын Иван и младший Федор жили в семье отца и прошли в ней соответствующий курс ученичества. Они освоили не только приемы вытачивания посуды, украшения церковной утвари, но и входившее в обязательную программу изготовление мелкой пластики (иконок, крестов, ожерелий), а также особенности литья малых колоколов. Правда, при Петре колокольное литьё было в загоне. После потери артиллерии при Нарве стране требовались пушки, и на это употреблялась колокольная бронза, реквизировались колокола, действовал запрет: «колокольные литья отказаны лить и торговать колоколами не велено». Тогда колокольное мастерство было заморожено.

Первый колокол

       Внук Осипа, Григорий Федорович Оловянишников, был первым, кто воспользовался семейными секретами для отливки колоколов. Вновь назначенный игумен Ростовского Спасо-Яковлевского монастыря Павел обратился с заказом на завод Григория Федоровича. Было ему тогда 33 года. А в 22 он обучался литью больших колоколов у опытнейшего мастера из Москвы Константина Михайловича Слизова, отливавшего в то время колокола для Ярославского Успенского собора, церквей Иоанна Предтечи и Николы Мокрого. Из надписи на колоколе можно понять, что отлит он 15 июня (по архивным данным 22 марта, что, по-видимому, соответствует дате заказа) 1766 года весом 163 пуда и 8 фунтов. Спустя два с половиной месяца на заводе отливается большой колокол в 321 пуд, который, однако, оказался не совсем удачным (из-за излишнего количества олова он раскололся и был перелит в 1776 году).

       Понятие завод требует пояснения. В XVIII веке под заводом понимали заведение какого-либо дела, обзаведение набором простейших приспособлений (форм, циркулей, снастей для подъёма колокола), а также наличие группы работников, обладающих необходимыми навыками. Заводы возникали, как правило, при домах своих создателей, а при литье колоколов зачастую и при монастырях и церквях для уменьшения транспортных издержек. Понятие «заводчик» часто обозначало мастера, производившего работы, а хозяин завода в то время назывался его «содержателем». Таким содержателем впервые в семье стал Порфирий (Перфилей) Григорьевич.

Порфирий Григорьевич

       Представитель четвертого поколения Оловянишниковых родился в Ярославле 28 октября 1755 году и прожил большую и деятельную жизнь (он умер 30 октября 1830 года, заразившись свирепствовавшей в то время в Ярославле холерой). Согласно ведомости заводов и фабрик Ярославля 1777 года, он уже являлся владельцем медного завода, находившегося при доме отца его Григория Федоровича, где с помощью наемных людей изготавливалось 50 пудов медной посуды. Помимо этого Порфирий заключал договоры с другими мастерами–заводчиками (Потаповыми, Крепышевыми, Мартыновыми) на отливку для него (а в некоторых случаях и для Ивана Чарышникова) колоколов приблизительно на 1800 пудов в год. По некоторым особенностям типового договора можно обнаружить начало специализации среди колокольных мастеров: один готовил формы, другой занимался обточкой, третий готовил инструменты, четвертый выезжал на подъём колокола. Порфирий Григорьевич сконцентрировал в своих руках функции генерального подрядчика: получал заказ, закупал материалы, обеспечивал финансирование и брал на себя продажу изделий на Макарьевской и Ростовской ярмарках. Образцы колокольных отливок этого кооперированного производства дожили до нашего времени благодаря счастливому случаю. Старожилы рассказывают, что когда в ярославское село Левашево, расположенное на границе с Костромской областью, приехали уполномоченные по сбору цветного металла, то жители (в прошлом монастырские крестьяне) окружили колокольню и не дали сбросить колокола. Благодаря этому Левашево можно считать краткой энциклопедией ярославских колоколов. Старейший колокол вылит в 1785 году мастером Дмитрием Мартыновым и весит 104 пуда 13 фунтов. Цвет металла более темный, декор достаточно скупой, классический. Второй колокол в 300 пудов лил мастер Христофор Крепышев. Наличие на колоколе двойной даты 1803–1805 год, по-видимому, говорит о том, что колокол отливался дважды. Перед нами вторая отливка с сохранением литер первой. Оба колокола отливались при содержателе завода Порфирий Григорьевиче из его меди и на его средства.

       Большой колокол – благовестник занимает практически все пространство колокольни. Это самый большой из сохранившихся оловянишниковских колоколов. На его мощных боках славянской вязью выведено: «Вылит сей колокол в Ярославле на заводе ... содержатель мануфактур – советник почетный гражданин первой гильдии купец Иван Порфирьевич Оловенишников ... Весу 505 пу 30 фу». Колокол вылит специально для села Левашево, где и висит уже более 160 лет. Для нашей беспокойной страны такое постоянство – большая редкость.

Почетный гражданин

       Ивана Порфирьевича можно отнести к наиболее влиятельным представителям рода. На фотографии (скорее дагерротипе) он изображен в мундире городского головы Ярославля, которым он избирался на два срока. Ему доводилось принимать у себя на шелкоткацкой фабрике и колокольном заводе, а также дома на Стрелецкой именитых гостей: Александра I и Николая I, Александра II, великих князей. Он славился на весь Ярославль хлебосольством. Мы уже упоминали о появившемся в 30-е годы интересе к русской истории, чему во многом способствовало торжественное поднятие из ямы Царя–колокола, осуществленное Огюстом Монфераном. Зная об успешном отлитии на заводе Оловянишникова 1000-пудового звона для Троицкого собора, что в Измайловском полку в Петербурге, Николай I вновь обращается к Порфирию Ивановичу через министра двора Волконского и ярославского губернатора. По проектам архитектора Тона в Царском Селе и Петергофе строились две церкви, для которых Иван Порфирьевич отлил полные наборы. Для первой церкви cв. Великомученицы Екатерины было отлито 7 колоколов общим весом в 314 пудов, для второй столько же колоколов чуть меньшим весом в 254 пуда. Качество отлитых колоколов оказалось настолько высоким, что к Ивану Порфирьевичу вновь поступил заказ на отливку колоколов для двух церквей: Лейб-гвардии Семеновского полка и на Аптекарском острове. При этом число колоколов в каждом наборе было увеличено до 12, а общий вес утяжелен более чем на сотню пудов.

       В 1856 году для ростовской звонницы отлили знаменитый колокол «Голодарь», предназначенный для великопостного звона. Отлит он в честь восшествия на престол Александра II на заводе Семена Дмитриевича Чарышникова, но мало кто знает, что в ведомости о заводах, представленных за год до этого, мастер Чарышников сообщил, кто являлся его партнёром: «Материалы: медь и олово ... получается от купца первой гильдии Оловенишникова и им же Оловенишниковым производится сбыт колоколов на ярмарках: Нижегородской и Ростовской». Отлитый «Голодарь» с весом в 171 пуд занял четвертое место на ростовской звоннице. Он тщательно декорирован орнаментом из виноградных плодов и листьев, а также листьев аканта.

«Гул удался очень хорош»

       После смерти Ивана Порфирьевича дело перешло к его сыну Порфирию, названному в честь деда. Именно он осуществил переход от полукустарного производства колоколов у Чарышникова к фабрично-заводскому с применением новых механизмов. Для этого с Чарышниковым пришлось разорвать отношения. И с этого времени завод Порфирия Ивановича действовал самостоятельно. Сохранился отзыв того времени в письме строителя Осташковского Житенного монастыря иеромонаха Арсения от 13 апреля 1868 года: «Милостивейший Государь, Достопочтеннейший Порфирий Иванович! ... В настоящее сие время прежде всего спешу засвидетельствовать Вам мою искреннюю благодарность за слитый Вами ... колокол, гул удался очень хорош, и чем более колокол раззванивается, тем более становится приятнее и слышнее вдали ...»

       Особенно замечательными оказались в деятельности П.И. Оловянишникова 11 колоколов, отлитых в июне-июле 1877 года для Болгарии в память её освобождения от османского ига. 5 колоколов были даром Порфирия Ивановича, два были отлиты по подписке, где он принимал самое деятельное участие, остальные отливались по заказу. Колокола предназначались для Тырнова, Систова и Белы и были отвезены в Болгарию за счёт заводчика. Колокола отличались мягкой мелодичностью и продолжительностью гула. При вручении колоколов Александр I лично благодарил Оловянишникова за труды в самых милостивых выражениях. Есть какая-то мистика в том, что спустя три с половиной месяца после страшного цареубийства в марте 1881 года Порфирий Иванович внезапно умер, не завершив преобразований завода.

Два брата

       В знак уважения к отцу братья назвали свою фирму «П.И. Оловянишникова сыновья», а не «и сыновья», как пишут ошибочно во многих изданиях. Они совершили коренную реконструкцию предприятия и перешли к литью колоколов, настроенных гармонически. С помощью гениального музыкального акустика XIX века священника Аристарха Израилева по специально изготовленным им камертонам братья Оловянишниковы корректировали звон, применяли специальную доводку и обточку колоколов. Под влиянием исследований Аристарха Израилева они свели к минимуму рельефы на колоколах, как «затемняющие» их звучание. Примером их деятельности может служить колокол, отлитый для села Шахово, весящий 221 пуд 22 фунта. Этот колокол является главным на колокольне Свято-Данилова монастыря и обладает поразительным благозвучием. В качестве другого примера может быть назван Ионафановский или, как его еще называют, Набатный колокол Ростовской звонницы. Он вылит в честь 50-летнего служения в церкви Ярославского и Ростовского архиепископа и соответствует ноте «Ми». Декор колокола скромен, геометричен и чрезвычайно отчетлив.

Лебединая песня

       XX век встречало молодое поколение колокольного семейства. Найдены замечательные художники, проводятся исследования, издаются журналы, выпускается первая книга о колоколах, затем вторая, более полная, а самое главное – расширяется производство, Оловянишниковы получают заказ на поставку колоколов для вновь строящихся поселений для столыпинских поселений в Сибири ...

       Всему этому не суждено было сбыться. История провела в нашей стране немыслимый эксперимент. Теперь постепенно к нам возвращается память. ЗиЛ готовится к отливке Большого колокола для храма Христа Спасителя. Рисунок рельефа восстанавливается с помощью компьютера по сохранившимся изображениям.

Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |

© Игорь Коновалов