Вопрос, уходящий корнями далеко в глубь церковной истории России, вопрос, изучаемый ныне по крупицам, составлявшим некогда богатейший пласт духовной православной культуры. Ныне общеизвестно, что колокола в Европе вошли в употребление с II века, в Византии – с IX века. На Руси первые колокола появились при великом князе Владимире сразу после принятия Русью православия. Вполне понятно, что как первые храмы на Руси строились греческими мастерами, так и первые колокола вывозились из ближайших пределов Византийской империи. Не случайно то, что один из ныне сохранившихся на третьем ярусе колокольни Ивана Великого в Московском Кремле колоколов носит название «Корсунский» как перелитый из колокола, вывезенного князем Владимиром из Херсонеса Таврического. Известны также Корсунские врата и иконы, которые предание связывает с тем же походом князя или последующими приобретениями.

       Проходит время, и российские колокола XVI–XVII веков изумляют современников своими размерами и благозвучием. Ни одно из описаний иностранцами Москвы не обходится без восторженных упоминаний о колоколах. Приезжие гости расспрашивают даже государей и патриархов о весе колоколов, а оставшись наедине с гигантами, пытаются их обмерить, используя принятые в их землях единицы измерения или просто пядями своих рук.

       Так, Российская держава к началу XX века становится поистине колокольным государством, превосходящим по количеству, весу и гармонии колокольных подборов как буддийский восток, так и христианский запад.

       Общественный интерес к своему прошлому, пробудившийся в России, в середине XIX в. затронул и колокольное дело. Стали появляться описания некоторых уникальных исторически или древностью отдельных колоколов. Время от времени производились описи монастырского или церковного имущества, куда попадали сведения о колоколах. Но несоизмеримо меньше внимания уделялось в литературе прошлого церковнослужителям, которые, исполняя звоны, на протяжении столетий собирали колокола, формировали колокольные подборы, устраивали и оттачивали самую систему управления колоколами и собственное мастерство. Зачастую сохранившиеся описи звонарей содержат сведения чисто бытового характера о том, что такой-де человек служит или служил там-то звонарем и получал столько-то денег, дров и являлся при этом ещё и сторожем.

       Попробуем приблизительно определить время появления профессиональных звонарей как таковых, учитывая, что первым этапом бытия колоколов на Руси было относительно небольшое количество довольно легких колоколов, имеющееся при больших городских, зачастую кафедральных соборных храмах в период, предшествовавший нашествию татар на Русь. Во время археологических изысканий в руинах русских храмов домонгольского времени в Киеве и других городах археологи обнаружили осколки колоколов в размере не более полуметра в диаметре и обычно один или два. Для размещения такого количества колоколов на церкви никакого дополнительного архитектурного сооружения не требовалось, и вполне естественно, что в это время ни о каком звонарском профессионализме говорить не приходится. Это совершенно ясно можно проиллюстрировать на примерах современных греческих или западноевропейских колокольных звонов, где звон, не развиваясь, остался на примитивном сигнальном уровне, а звонарь заменен ныне электрическим моторчиком с кнопкою.

       Начиная с первой трети XIV века, образуется второй этап в колокольной жизни России. Он характеризуется ориентацией Руси на запад, где колокола и звоны имели тогда большее распространение, чем на православном востоке. Из Западной Европы на Русь через Новгород и Псков поступают небольшие колокола, а для выполнения русских заказов на «тяжкая звоны» прибывают и мастера-литейщики, причем первоначальных итальянцев сменяют, возможно, более искусные немецкие мастера. Соответственно в летописных повествованиях прозвища мастеров «фрязин», «римлянин» сменяются на «немчин».

       Второй этап истории российских колоколов; являет собой как увеличение веса колоколов и их количества, так и постройку звонниц – дополнительного колоколонесущего архитектурного сооружения, исполненного из дерева или камня и служащего для размещения колоколов. Если количество колоколов было невелико, и они были небольшие по весу, то звонница могла располагаться непосредственно на храме. Для размещения большого количества тяжелых колоколов строились звонницы на собственном основании. Сначала примитивные в виде стены с прорезями под колокола, затем все более сложные. Именно на этом этапе появляются церковнослужители, имеющие постоянное послушание при звоннице и исполняющие звоны, звонари-профессионалы. Самый звон колоколов этого второго этапа, требовавший большого количества звонарей, был, впрочем, довольно примитивным по своему устройству и состоял из так называемых перезвонов или переборов, при которых колокола звонили один за другим или аккордами.

       Сотрудник польского посольства в России Бернгард Таннер, побывавший в Москве в 1678 году, так описывает работу звонарей Кремлевской колокольни Ивана Великого и Успенской звонницы: «Звонят же у них в таком порядке: сначала шесть раз ударяют в один наименьший колокол, а потом попеременно с колоколом побольше шесть же раз; затем уже в оба попеременно с третьим еще большим столько же раз и в таком порядке доходят до самого большого; тут уже ударяют во все колокола и при том столько же раз».

       В описании же архидиакона Павла Алеппского содержатся некоторые упоминания об устройстве колокольни Кремля: «Число ступеней в Ивановской колокольне, в которой висит огромный колокол, 144. Внутри башни, по окружности ее, есть многочисленные кельи. Из этой башни можно проникнуть туда, где висят два колокола, назначенные для звона в будничные дни и в канун праздников. Башню эту выстроил и снабдил колоколами в Бозе почивший царь Иоанн (великий князь Иоанн III, 1440–1505 гг. – прим. авт.), пожертвовав в своё время 120 домов с достаточным содержанием для приставленных к колокольням людей, которые приходят по очереди еженедельно и неотлучно пребывают в упомянутых кельях ночью и днем для звона в колокола. В большие праздники и в дни крестных ходов, когда звонят во все колокола, звонари являются все и производят звон». Тот же автор приводит наблюдение, что для того, чтобы раскачать четырехтысячепудовый колокол, требовалось 30 юношей. Раскачивать в середине XVII в. приходилось именно колокол, а не язык, как стало позже. До самого окончания ХVII в. на Руси повсеместно существовали два способа звона в колокола. Это очепная система колокольного звона, при которой колокола ставились подвижно в колоколоприемниках и требовалось две толпы звонарей, чтобы при помощи веревочных канатов, попеременно раскачивать колокол, пока свободно висящий язык не будет ударять в оба края. Для относительно небольших колоколов, зачастую размещенных рядом с валовыми или очепными колоколами, существовал так называемый язычный способ звона, при коем к языку за специально выкованное утоньшение – шейку привязывалась веревка. И звонари могли звонить в такие колокола с земли или поднимались на ярус звона, если было необходимо.

       При очепных звонах в тяжелые колокола необходимо вырабатываются некоторые профессиональные навыки, относящиеся к технике и ритмике звонов. То есть звонари, подразделенные на две группы, должны были четко и слаженно, по команде успеть начать и завершить звон, с учетом того, что во время крестных ходов недопустимы даже несколько ударов колокола после сигнала, поданного к прекращению звона. Звонари должны были мастерски владеть техникой колокольного звона, чтобы не повредить колокол слишком сильными ударами, что при очепном звоне гораздо легче, чем при звоне «в языки». Но самое главное умение состояло в том, чтобы при попеременном звоне в два очепных колокола добиться абсолютно ровного ритма Автору этих строк неоднократно приходилось звонить в очепные колокола в Псково-Печерском монастыре. При всей кажущейся примитивности движений звонаря заставить язык послушно совершать равномерный ход в оба противоположных края чрезвычайно трудно. У неопытного звонаря язык может сразу пойти по кругу. Если не суметь вовремя почувствовать колокол, то либо будешь пропускать удары, либо так разгонишься, что остальные звонари за тобой не поспеют.

       Оба больших благовестника Печерской звонницы поставлены подвижно и имеют возможность раскачиваться в одной плоскости. В маточник колокола продет и там заклинен стальной стержень прямоугольного сечения, именуемый матицей. В этом смысле любопытно устроены маточники русских колоколов XVI–XVII веков, которые предназначались исключительно для очепного способа звона. Маточник выполнен наподобие толстой петли с ямкой для клина снизу. Чтобы избежать прогиба длинной матицы, она укрепляется, оковывается, как говорили раньше, дубовой колодой веретенообразной формы – валом. Закругленные концы матицы вставляются в подобие подшипников. Это дубовые бруски с поперечными желобами, вложенные в специально оставленные в кладке столбов звонницы ниши. В желоба брусков сверху устанавливаются кованые стальные полосы с таким же, как и в бруске поперечным желобом. В эти желоба вставляются закругленные концы матицы. Обязательно подается смазка. К колоде-валу крепится жердь достаточной длины – очеп. Для того, чтобы избежать перекоса колокола, с противоположной стороны к валу прикрепляется ещё один очеп с противовесом. В старину в качестве противовеса использовали ящики с тяжелыми камнями. От очепа вниз, почти до земли, спускается канат, заканчивающийся петлей-стременем, в которое звонарь ставит ногу. Нажимая весом всего тела на стремя, звонарь приводит колокол в движение. Здесь нужно заставить неподвижно висящий язык раскачиваться против движения колокола. Примерно на восьмое качание происходит первое соприкосновение языка со стенкой колокола. После этого звонарь должен, резко отпуская стремя кверху, поймать язык противоположным краем колокола и после удара опять нажать на стремя для гарантированного удара языка в ближний край. Хотя Псково-Печерский монастырь является единственным местом в России, где до наших дней в действии сохранился очепной звон, но следы колоколоприемников для очепных колоколов сохранились на многих колокольнях и звонницах XVI – середины XVII вв.

       Ещё одним приспособлением очепной системы звона является так называемый «карман» – это железная кованая решетка, выдающаяся из арки яруса звона колокольни или звонницы подобно балкону и служащая для подстраховки на случай обрыва крепления колокольного языка. Такой “карман” сохранился на колокольне Ярославского храма Илии Пророка. Возможно, на невысоких шатровых колокольнях с очепными колоколами лестницы, выложенные в толще стен, были узкими и крутыми, потому что звонарям не было надобности подниматься к колоколам при каждом звоне.

       Колокольно-звонарское дело находилось под особым вниманием и опекой государственной и духовной власти в России. Ростовский митрополит Иона III Сысоевич, по завершении создания знаменитой ныне Ростовской звонницы, учредил для исполнения колокольных звонов большой штат звонарей, достаточный не только для исполнения праздничных торжественных звонов, но и для подмены недостающих исполнителей. В приходо-расходной книге митрополичьего двора в записи, датированной 1691 годом, упомянуты 8 звонарей Ростовского Успенского собора – исполнителей, а возможно и создателей первых ростовских звонов «Ионинского" и «Георгиевского". Это Иван Иванов, Лев Иванов, Яков Шмаков, Киприан Савельев, Фирс Савельев, Алексей Люткин, Перфилий Викулов и Алексей Смирнов.

       С конца XVI по XVIII вв. практически во всех крупных городах России, в больших монастырях и кафедральных Соборах наблюдался рост колокольных собраний, совершенствовались и дополнялись колокольные подборы, отлаживалось мастерство звонарей-исполнителей. Но в начале XIX в. происходят коренные изменения в бытии российских колоколов. Происшедшая в петровские времена переориентация России в западном направлении привела к снижению государственного интереса к отечественному колоколопроизводству. Несмотря на колоссальнейшие достижения в прошлом и имеющиеся мощности по производству российских колоколов правительство Петра I вывозит колокола из Голландии. Падает интерес и к звонарям, что немедленно сказывается на их количестве и оплате. В период за XVIII–XIX вв. количество звонарей Ростовского Успенского собора сокращается с 8 до 4, а то и до 3 штатных звонарей. Ухудшается качественно и сам звонарский корпус. В звонари определяют провинившихся семинаристов, младших детей духовенства и тому подобное. Таковое положение со звоном в церкви определялось тем, что штатное расписание служащих в храмах и духовенства определялось светскими чиновниками, ведавшими также и вопросами оплаты духовенства в синодальный период (1721–1918 гг.) истории российской православной церкви. Только благодаря заботам российского архиерейства, зачастую нарушавшего штатные расписания и за свой счет содержавшего необходимых дополнительных звонарей, удалось до наших дней сохранить и донести некоторые из шедевров звонарского творчества прошлого.

       Среди некоторого упадка звонарского дела в России в XIX веке необходимо отметить, что все же заботами государей и благотворителей были сооружены такие колокольные чудеса, как звон Исаакиевского собора в Петербурге, звон московского храма Христа Спасителя и, конечно, особо стоял колокольный подбор звонницы-колокольни Георгиевского монастыря в Новгороде Великом, которому прямым прообразом служила Ростовская звонница (что видно из подобия колоколов по весам, размещению на ярусе звона и что не могло не сказаться на подобии исполнения звонов монастырскими звонарями).

       Единственным временем, оставившим нам наиболее полные описания церковных звонарей России, их отношение к колоколам и звонам остается конец XIX – начало XX века, вплоть до уничтожения, как самих звонарей, так и инструментов, на коих они исполняли свои произведения – церковных колоколен.

       Кратко опишем церковную звонницу, какой она сложилась к концу XIX – началу XX века. По центру колокольни размещалось обычно от одного до трёех колоколов. Это был большой благовестный, полиелейный и воскресный колокола. Колокола подзвонного ряда развешивались в арках колокольни. Зазвонные – мелкие колокола – помещались в одной из арок яруса звона. Нередко зазвонные колокола размещались в своей арке в два ряда на двух, заделанных в арке параллельных балках. Рядом с зазвонными колоколами сооружался звонарский помост, стоя на котором звонарь-трезвонщик правой рукой звонил зазвонной трелью, левой нажимал на так называемые клавиши, то есть цепочки, которыми на звонарский столбик подводились языки от подзвонных (средних) колоколов. Под ногой звонаря имелись две, иногда три педали, которыми приводились в действие полиелейный и воскресный колокола. Помощник главного звонаря-трезвонщика звонил в большой благовестный колокол, раскачивая его язык и ударяя им в оба края колокола. Если количество больших «язычных» колоколов было два или три, то помощников требовалось больше. После очепного способа звона в большие благовестные колокола единственным способом звона с конца XVII века стал так называемый язычный способ. Для звона в тяжелые колокола, а звонят в оба края в те колокола, которые весом более 300 пудов (5 тонн), требуется ещё один звонарь, который во время звона стоит под колоколом на безопасном расстоянии от оси качания языка. Языки для колоколов изготавливаются из достаточно мягкой стали, примерно, сталь – 3. Раньше языки выковывались кузнецами вручную. На современных производствах существуют несколько способов изготовления языков: от проточки поковочной заготовки до отливки языка. Колокола подбирались на колокольни строго определенным образом, образуя стройный хор-звон. Если какой-либо один колокол диссонировал с остальными или выпадал из общего строя, то он получал довольно меткое, соответствующее его звучанию прозвище типа «козёл», «баран», «беспутный» и тому подобное, а то и вовсе выпускался из звона. По мнению старых профессионалов-звонарей и знатоков церковного звона, основой настоящего, полновесного колокольного звона в России было наличие мощной басовой партии, в которой одновременно звучали до трёх сочетающихся между собой тяжелых колоколов.

       В России никогда не существовало официальных школ и центров колокольного звона. В этом не было необходимости, ибо церковный колокольный звон всегда был неотъемлемой и, пожалуй, единственной частью основного звукового наполнения городов и сёл нашего бескрайнего государства. Неделей рождения звонарей была Светлая Седмица, когда каждый желающий допускался произвести звон в любой колокол. В то время звонарь наблюдал за мальчишками, подсказывал, помогал и, если у кого получалось, то приглашал его на звон и в дальнейшем, так что в учениках недостатка не было.

       Ныне же приходится по крупицам собирать части некогда обширного пласта церковной культуры, помогать, обучать, а иногда и отстаивать чистоту церковного искусства от вредоносных влияний современного обмирщенного сознания.

       Весомый вклад в колокольное дело вносит современная наука. В результате акустических исследований, произведенных с применением звуковых и вибро-анализаторов, были получены данные, необходимые для более правильной и надежной подвески колоколов.

Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |

© Игорь Коновалов