Пасхальный благовест

       Кому не знаком (хотя бы по описаниям и рассказам) московский благовест к светлой заутрене? Ещё задолго до наступления полуночи несметныя толпы «всенароднаго множества» собираются на кремлевския площади. Православные с благоговением стремятся насладиться хотя бы чудным благовестом к тем дивным службам, которыя изстари совершаются в московском Успенском соборе. В толпе во множестве ждут того же момента и иностранцы, желающие пережить удивительный, по их мнению, «эффект» православной обрядности, равнаго которому нет ни в жизни, ни в художественных созданиях западноевропейскаго человека.

       Едва часы пробили двенадцать, на Иване Великом раздается первый удар пасхальнаго благовеста. Несколько мгновений глубокаго благоговейнаго внимания,  – и на Иване Великом следует второй удар большаго колокола, а вслед за ним разом отзываются все многочисленныя колокольни Москвы: величественный момент, уже достаточно отмеченный и в литературе. В русской церковной жизни ещё поразительнее это влияние кремлевскаго благовеста. Много ли на Руси храмов, с которых бы в эту полночь не раздался благовест, как бы в ответ Ивану Великому! Пусть часы захолустнаго звонаря не отличаются точностию, но замечательно: в эту ночь ожидают именно 12 часов, чтобы благовестить наступление самаго перваго момента великаго дня. Этот единодушный отзыв русских колоколен на благовест Ивана Великаго представляет знаменательное явление.

       В исторической судьбе пасхальнаго благовеста найдутся основания для самой разнообразной практики, но для полночнаго благовеста остается лишь единственное основание  – пример Ивана Великаго.

       В отдаленную эпоху господства Студийскаго устава, по разным начертаниям его, в православном богослужении время пасхальнаго благовеста определялось неодинаково. В начертании устава преп. Афанасия Афонскаго († 980) замечено по этому поводу: «Да будет ведомо, яко, по миновании третьей стражи нощи, или в 9 часов, падает знамение водяных часов, и по знаку его немедленно встают и стучат в била».

       Третья стража, или 9 часов соответствуют трем часам утра по нашему счислению. Таким образом, пасхальный благовест начинался в четвертом часу утра [1]. В уставах последующаго времени совершение благовеста обставляется некоторыми любопытными подробностями. По уставу (XI–XII веков) одного неизвестнаго константинопольскаго монастыря, по миновании третьей стражи, или 9 часов, «поп встает взбужаяй и обиходит взбужая братию со свещею, вещая ясным гласом: Христос воскресе; се же не единою, по многажды. По престании же того ударит в било» (Типогр. № 1206; ср.: Синод. № 330 [2]). Благовесту в этом монастыре предшествовало более или менее продолжительное время, когда поп ходил по келлиям и будил братию. В три часа утра, по нашему счету, начиналось это обхождение, и лишь с окончанием его следовал удар в било, или благовест к заутрене.

       Позднее, с водворением в православном богослужении Иерусалимскаго устава, время благовеста определяется раньше третьей стражи, или трёх часов утра. Оно ставится теперь в зависимость от предшествующих священнослужений. По Иерусалимскому уставу положено было братии не расходиться по келлиям после обедни Великой субботы, но в трапезе полагалось чтение Деяние апостольских до 4 часа ночи, то есть до 10 часов по-нашему. После этого «параекклисиарх клеплет во древо» к совершенно полунощницы и «по скончании 7 часа», 1 часа ночи по-нашему, «исходим из церкви», то есть начинается крестный ход: «внегда же игумен возгласит Слава святей и единосущней, тогда параекклисиарх с сущими с ним в кимбанари ударит напрасно во вся древо, и железо, и тяжкая кимбалы  – и клеплют довольно» (V. 74).

       В наших русских больших монастырях соблюдался тот же самый порядок пасхальнаго благовеста. В Троице-Сергиевом монастыре «как прочтут Деяния – и колотят в доску и поют надгробное по уставу». После полунощницы братии позволялось расходиться по своим келлиям на один час. «Спустя час, благовестят долго». После облачений и приготовления фимиама, «пономарь звонит в тяжкая три часы велики долги, дондеже приидут в церковь». Обедня пасхальная совершалась «на другом часу дни по уставу», то есть в восьмом часу утра по нашему счету (V. 147). Обиходник Кирилло-Белозерскаго монастыря определяет с точностию время благовеста: «чтут Деяния апостольския до 4 часов нощи», то есть до 10 по нашему счету, «и как Деяния отчтут, позвонят в малый красный колокол единощ и поют надгробный канон по уставу». После полунощницы братии позволялось уходить в келлии, а пономари должны были все приготовить в церкви по чину. «В исходи 7-го часа благовестят заутреню в большой колокол», по-нашему в исходе перваго часа ночи. Когда братия собралась в храм и всем были розданы свечи, «поидут пономари звонить, и звонят во вся тяжкая 3 часы». В этот же день «звоним обедню, как час дни ударит», то есть в 7 часов утра по нашему (V. 4, 148, 150 и др.). Так было в монастырях в XVI и ХVII веках.

      Этот порядок и приблизительно этот же час пасхальнаго благовеста был принять и нашими печатными богослужебными книгами  – Уставом, Постною и Цветною Триодью, а раньше и Служебником. В современной Триоди указан лишь порядок служб церковных на Пасху, без обозначения часов, в которые они должны совершаться. Там положено перед пасхальною утренею совершать чтение Деяний апостолов, и когда окончится чтение, «вжигает вжигатель вся кандила храма, и исходя ударяет в клепало». В Уставе (тоже нынешнем) эти времена служб пасхальной ночи определены часами. Чтение Деяний положено производить «до часа 4-го нощи», – 10-го по-нашему, – и далее указано совершать полунощницу, перед которою «параекклисиарх ударяет в било». После полунощницы, по миновании полночи, положено благовестить к пасхальной заутрене, но время благовеста точно не определено: «Об часе утреннем параекклисиарх, взем благословение у настоятеля, исходить и ударяет в великое и клеплет довольно».

      Переходя из области церковных уставов к действительной практике пасхальнаго благовеста в старой Москве, замечаем, что время его всегда занимало средину между Студийским и Иерусалимским уставами, независимо от того, что старомосковский благовест производился иногда по распоряжении царя или патриарха. В древнейших записях патриарших служений в Успенском соборе уже обнаруживается эта неустановленность одного определеннаго часа пасхальнаго благовеста. В уставе служб Успенскаго собора (около 1634 года) по этому поводу сделано такое указание: «В неделю святыя Пасхи к заутрени благовестят в шестом часу нощи или в седьмом часу нощи, в новой большой колокол довольно, дондеже государь царь придет». То-есть, благовест производился в двенадцатом, а иногда в первом часу ночи по нашему счету, и стоял в очевидной зависимости от условий тогдашней жизни московской, с царем и патриархом во главе. То же нужно сказать и относительно благовеста к пасхальной обедне. «В первом часу», замечено в том же уставе, «перед службою ходит патриарх со властьми к государю вверх ... И как вышед патриарх из палаты, и благословит ключаря благовестити к обедне в новой большой колокол довольно». Благовест к обедне, таким образом, совершался в седьмом часу утра нашего времени.

      Тот же порядок соблюдался и при других патриархах московских, и благовест к пасхальной заутрени производился на Иване Великом в зависимости не от наступления полуночи, а от приказа высшей власти.

      К светлой заутрене ежегодно бывал выход в Успенский собор патриарха и ещё более торжественный выход царя, возвещаемый всегда особым благовестом и звоном. В этот день благовест к выходу обыкновенно совпадал с благовестом к заутрене и производился во второй половине перваго часа, а иногда и ровно в час ночи. В записях выходов 1679, 1680, 1687 и др. годов, благовест «на Светлое Христово Воскресение к выходу и к утрени» совершался «за пол седьма часа до света», а в 1681 году «за седьмь» часов. Точно также не было определеннаго часа и для благовеста к обедне в день Пасхи: это зависело от продолжительности утрени, которая оканчивалась иногда, например, в 1687 году, «за четверть часа до дни», то есть почти в 6 часов нашего утра, а с другой стороны от времени и продолжительности патриаршего выхода во дворец пред обедней. Поэтому к обедне благовестили в половине седьмаго часа утра («в полчаса дни»), а иногда в начале девятаго часа («в третьем часу в начали»). Принималось во внимание и долгота дня, в зависимости от которой положено было начинать благовест к обедне или в 7, или в 7 1/2, или в 8 часов утра: «во 179 (1671) году государь указал на Светлой неделе к обедне быть благовесту, как во дни 13 часов бьет, тогда благовест в час дни, а в 14 часов  – в полтора часа дни, а в 15 – в два часа дни».

      Приблизительно тот же порядок пасхальнаго благовеста соблюдался и во все продолжение XVIII века. В «Древней Российской Вивлиофике» (XI, 197–199 стр.) напечатан «Указ благовеста к церковному пению во весь год, присланный из Святейшаго Правительствующаго Синода в 1722 году». В нём не определено особаго часа для благовеста к пасхальной заутрене, но вообще указано производить благовест к утрене, вседневной и праздничной во весь Великий пост до Фоминой недели «в 3 часа пополунощи», а к литургии в неделю Пасхи «в 6 часов пополунощи», по-нашему – утра. Из описания последней Пасхи Петра Великаго, проведенной им в Москве, в 1724 году, известно, что по указу императора, уставщик отдал было заранее приказ ударить в Кремле к заутрене Светлаго Воскресения в полтретья часа пополуночи. Но поутру в Великую субботу Петр Великий прислал преображенскаго капитана Постникова с приказом, чтобы ударили к заутрене в час пополуночи. Синодальными указами того же времени и (14 декабря 1722 года, 5 мая 1729 года) требовалось лишь, чтобы по всей Москве благовест производился одновременно с соборным, но часы благовеста не назначались. В бытность в Москве императрицы Екатерины Великой, в 1775 году 22 апреля, из главнаго дежурства при государыне было объявлено по всем церквам московским, чтобы к утрени Пасхи не начинали благовеста раньше трёх пушечных выстрелов и благовеста на Иване Великом. В С.Петербурге в это время действовало особое «Учреждение о благовесте» [3], которым требовалось: «в день cв. Пасхи во время присутствия Ея Императорскаго Величества в Санкт-Петербурге ожидать особливой из духовной консистории повестки и по повестке пушечнаго с крепости сигналу, во время же отсутствия благовестить в 2 часа по полуночи». Митрополит Платон первоначально (31 марта 1776 года) тоже лишь подтвердил синодальное распоряжение, чтобы в Москве не начинали пасхальнаго благовеста раньше Ивана Великаго, но уже в 1780 году, 6 апреля, им было объявлено в Москве особое расписание часов благовеста ко всем службам Страстной и Святой недели, вновь повторенное 2 апреля 1781 года. Консисторские солдаты обязаны были разыскивать ослушников, за что получали вознаграждение из штрафа с последних, колебавшагося между 3 и 10 рублями. К сожалению, самаго расписания мы не могли найти, но последующие факты заставляют думать, что им подтверждена была предыдущая практика.

      В 1797 году, в день Пасхи 5 апреля, совершено было в Успенском соборе священное коронование императора Павла I. По предварительному распоряжению было объявлено, что «по данному из пушек сигналу начнется благовест к утрени, которую его императорское величество со всею императорскою фамилиею слушать изволит у Спаса за Золотою Решеткою». Из «Чина действия, каким образом совершалось» коронование, оказывается, что государь утреню «слушать изволил с вечера», а к обедне благовест начался в половине 8 часа.

      В 1795 году был напечатан «Чин священнослужения и обрядов, наблюдаемый в Большом Успенском соборе» . В конце его помещено расписание: «В какие часы, котораго дня чрез весь год к вечерням, утреням, всенощным, литургиям и часам благовест производится». По этому расписанию в день св. Пасхи положено совершать благовест «к утрени в час пополунощи, к литургии в шесть часов пополунощи». В начале текущаго столетия этот чин с тем же расписанием был повторен изданием.

      Преосвященный Августин в 1815 году, 8 апреля, только подтвердил прежние указы не начинать в Москве благовеста раньше соборнаго.

      Приснопамятный Филарет, митрополит московский навсегда узаконил полуночный благовест в пасхальной заутрене. В марте 1849 года он предписал московскими церквам следующее пункты:

      Распоряжение это чрез консисторию представлено было всем московским соборам, монастырям и церквам. В следующем же 1850 году было отпечатано и разослано по всем церквам Москвы и подробное расписание часов благовеста всего года, под названием: «Указание времен церковнаго Богослужения, по уставу Московскаго Большаго Успенскаго собора». В этом указании в день Св. Пасхи положено благовестить к утрени в 12 часов пополуночи, а к литургии в 6 часов утра. Этому указанию обязаны следовать все храмы Москвы. В примечаниях к нему вновь подтверждалось: «С особенною осторожностию должно наблюдать, чтобы благовест к утрене в день Пасхи нигде не был начат прежде Успенскаго собора. Все прочия церкви должны выслушать первый удар успенскаго колокола и по второму начинать свой благовест».

      Пример Москвы скоро же повлиял на благовест во всей России. Правда, ещё и в настоящее время есть на Руси храмы, в которых пасхальный благовест начинается далеко после полуночи. В № 13, 1894 года, Литовских епархиальных ведомостей один прихожанин жалуется, что в их местности (Дятловское благочиние), в некоторых православных храмах к Светлой заутрене благовестят в 5–6 часов утра. Но и там сознается ненормальность такого обычая.

      Очевидно, недалеко время, когда решительно но всей православной России пасхальный благовест будет раздаваться ровно в полночь.

Примечания

[1] В начертании того же Студийскаго устава по другой редакции, появившейся не позднее X века, время пасхальнаго благовеста уже определено так: «Да будет ведомо, яко, по миновании второй стражи нощи, или шестаго, в начало седьмаго падает знамение водяных часов, и по знаку его встает будильник и обходит спальни со свещею, возбуждая братию встать для утренняго славословия. Тотчас же дают знак и била вверху и внизу». В переводе на наше время (вторая стража и шесть часов ночи соответствуют нашим 12 часам пополуночи) пасхальный благовест, таким образом, приходится в начале нашего перваго часа ночи.
[2] Полный месяцеслов Востока, арх. Сергия. I , М. 1875. Прилож. 38 и след. стр.
[3] Описание Санктпетербурга, соч. Богдановым. Спб., 1779. 447 стр.

Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |

©