А.Е. Виденеева, И.В. Коновалов
Звонари Московского Кремля в середине XVIII века
// VII научные чтения памяти И.П. Болотцевой.
Ярославль, 2003. С. 86–101
текст статьи
список звонарей Московского Кремля
примечания
Настоящая работа посвящена характеристике звонарей колокольни Ивана Великого в середине XVIII столетия. Как ни странно, деятельность звонарей самой представительной колокольни Москвы до сих пор является малоизученной. Наиболее фундаментальным исследованием в этой области остается монография Г.Н. Шмелева о Московском Успенском соборе, изданная в 1908 г., в первой главе которой анализируется состав соборного причта и, в частности, рассматривается вопрос о численности, положении и обязанностях звонарей Московского Кремля [1]. Несомненного внимания, также, заслуживает труд Н.А. Скворцова, представляющий собой обзор документов архива Московской синодальной конторы XVIII в., имеющих отношение к истории Московской епархии, где автором опубликован список имен сторожей Успенского собора и звонарей Ивановской колокольни 1759 г. [2]
Основными источниками для данной работы стали две подборки документов из архива Московской синодальной конторы 1751 и 1759 гг. Во-первых, это материалы ревизии священно-церковнослужителей, состоявших в штате соборов Московского Кремля, произведенной по требованию Синода в 1751 г. с целью выявления социального происхождения и продолжительности службы всех представителей соборного клира, включая нижний уровень церковных причетников – сторожей и звонарей, а также сбора сведений относительно уровня образования священников и диаконов [3]. Второй комплект источников представлен делом, заведенным в Московской синодальной конторе в 1759 г. по поводу пропажи сорванных ветром позолоченных листов с главы Ивановской колокольни [4]. И в том, и в другом случае в составе дел обнаружены полные поименные списки сторожей соборов Кремля и звонарей колокольни Ивана Великого, снабженные сведениями биографического характера. В документах 1751 г. имеются данные об их происхождении и времени определения к звонарской должности, дело 1759 г., помимо этого, сообщает информацию об их возрасте. Таким образом, мы располагаем двумя перечнями имен кремлевских звонарей, живших двести пятьдесят лет назад.
В середине XVIII в. в колокольном наборе Московского Кремля насчитывалось 32 колокола. Самым большим из них тогда был Реут, поскольку Успенский колокол, всегда бывший первым в колокольном наборе Ивана Великого, во время пожара 1737 г. оказался расколот; его перелили лишь спустя 33 года, а подняли на колокольню только в середине 1770-х годов [5]. Итак, самый тяжелый колокол – Реут, весил около двух тысяч пудов. Вторым по величине был Вседневный колокол, весивший около тысячи пудов, третьим – Семисотный весом без малого восемьсот пудов [6]. Три эти колокола находились в Успенской звоннице и Филаретовской пристройке. Прочие 29 колоколов размещались на трёх ярусах высокого Ивановского столпа.
Столь представительный колокольный набор, огромный вес больших колоколов и архитектурные особенности самой колокольни обуславливали необходимость значительного числа звонарей. В первую очередь, это касалось больших звонов по праздничным дням, когда, согласно давней традиции, благовест производился в тяжелые колокола, а звоне задействовалось максимальное число колоколов.
Как писал Г.Н. Шмелев, Ивановская колокольня не являлась исключительной собственностью Успенского собора, но «фактически была общей колокольней для всех кремлевских соборов. Вот почему звонарями при ней были сторожа четырех кремлевских соборов: Успенскаго, Архангельскаго Спасскаго и Рождественскаго. (…) Значит при Ивановской колокольне в XVII и первой половине XVIII в. состояло 64 звонаря» [7]. Это важное положение, но сюда следует внести одну существенную поправку. Документы середины XVIII в. неопровержимо свидетельствуют, что сторожа кафедрального Успенского собора издавна были освобождены от обязанности звонарей. По всей видимости, это было вызвано целым рядом причин, среди которых и особый статус собора, и частое совершение в нём богослужений, и обилие находившихся в храме материальных ценностей, и значительные размеры его площади. Так или иначе, но сторожа Успенского собора были сторожами этого храма и только. Здесь уместно привести выдержку из доношения соборных ключарей Симеона Филиппова и Иоанна Алексеева в Синодальную контору от 4 марта 1759 г., в которой речь идет об успенских сторожах: «на колоколне из древних лет никакова смотрения оным сторожам не определено, и не имели, да и иметь им, за вышеписанными положенными на них должностями невозможно и некогда» [8]. Следует признать, что сторожа Успенского собора все-таки имели определенное отношение к исполнению колокольных звонов. Дело в том, что к числу их обязанностей относилась и подача сигнала к началу колокольного звона, осуществлявшаяся при помощи ясака; как говорили об этом сами сторожа, они «для благовесту и звону бьют в колокольчик» [9].
В вышеприведенном доношении ключарей прямо указывалось: «На объявленной же на Ивановской колоколне особливо определенных звонарей напред сего не бывало, и не имеется, а тою звонарскую на оной Ивановской колоколне должность по силе старинных определений отправляют Московских же Архангельского, Спасского что на Бору, Рождественского что на Сенях Соборов сторожа, всего сорок восемь человек» [10]. Как видим, по давней традиции благовест и звоны на колокольне Ивана Великого исполняли сторожа трех кремлевских соборов: Архангельского, Спасского и Рождественского, в каждом из которых их насчитывалось по шестнадцать человек, следовательно, одновременно при Ивановской колокольне состояло сорок восемь звонарей. Эта традиция пресеклась в 1764 г., когда после перевода церковных учреждений на государственное финансирование, в новый штат Успенского собора были введены специальные должности звонарей [11].
Звонарскую должность сторожа несли поочередно, сменяясь через каждую неделю. От трёх соборов выделялось по двое сторожей, и эти шестеро человек на протяжении целой недели исполняли благовест и звоны, после чего их заменяли следующие. Служба была круглосуточной, сторожа на колокольне «дневали и ночевали». Для каждого из них недельная череда работы на колокольне выпадала через четыре недели на пятую. Такой распорядок действовал по будним дням. По воскресеньям, в высокоторжественные, викториальные и праздничные дни, когда богослужение должно было сопровождаться большим звоном, на Ивановскую колокольню одновременно поднимались все сторожа трёх соборов. Заметим, что если обширный штат сторожей Успенского собора был обусловлен сложностью и ответственностью охраны этого выдающегося храма, то наличие большого числа сторожей при трёх других соборах, в первую очередь, оправдывалось необходимостью в достаточной мере обеспечивать звонарями Ивановскую колокольню [12].
Наряду со звонарской службой, сторожа выполняли и свои прямые обязанности: охраняли соборы, при которых они числились, поддерживали в храмах чистоту и обеспечивали порядок, наблюдали за сохранностью находившихся в церкви предметов [13]. Сторожа служили при соборах так же, как при колокольне поочередно, по два человека в одной смене. Каждый из них отрабатывал одну неделю, после чего в течение четырех недель был свободен [14]. Таким образом, график работы сторожей складывался из двух полных рабочих недель, одну из которых они проводили на колокольне, вторую в своих соборах, после чего шел трехнедельный перерыв. По воскресеньям и в праздники всем сторожам в обязательном порядке следовало являться для участия в большом звоне, но в эти дни их служба была не круглосуточной, а продолжалась несколько часов – до тех пор, пока длилось богослужение.
Если «чередной» сторож из-за болезни, отъезда или силу других причин не имел возможности исправлять обязанности звонаря, он должен был обеспечить себе замену. Как правило, для этого за определенное вознаграждение договаривались со свободными сторожами, порой же нанимали случайных людей, впрочем, следует подчеркнуть, что доступ посторонних людей к исполнению звонов хотя и был возможен, но лишь в качестве исключительной меры. Иными словами, от чужих, необученных людей колокола, по возможности, старались беречь [15].
За свою работу сторожа Архангельского, Спасского и Рождественского соборов получали денежное и хлебное жалованье. В середине XVIII в. деньги выплачивались из Штатс-конторы и Экономической канцелярии, хлеб выделялся из Дворцовой канцелярии. Годовой оклад одного работника составлял семь четвертей зерна и 85 коп. По сравнению с другими служителями кремлевских соборов, сторожа-звонари имели самое мизерное жалование. Даже сторожам Успенского собора, освобожденным от звонарских обязанностей, платили больше. Наряду с установленным окладом, сторожа всех кремлевских соборов могли рассчитывать на некоторую долю церковных доходов; как указывает Г.Н. Шмелев, они получали деньги от богомольцев «за чтение и пение при молебнах» [16]. Кроме того, по праздникам им выдавались «наградные» деньги. Однако факт остается фактом – труд сторожей, служивших звонарями, являлся самым низкооплачиваемым. Подобная картина, кстати, наблюдалась в середине XVIII в. и в Ростовском Успенском соборе – звонарям ростовской звонницы, управлявшимся с такими же огромными колоколами, платили меньше, чем всем другим соборным причетникам.
Достаточно свободные условия работы сторожей Московских Кремлевских соборов предоставляли им определенные возможности для занятий другими делами, и действительно, некоторые из них вели торговлю, либо подрабатывали тем или иным ремеслом. Так, сторожа Рождественского собора Василий Афанасьев и Яков Афанасьев держали торг, первый в кафтанном ряду, второй в шляпном. Сторож того же Рождественского собора Яков Семенов был огородником. Спасский сторож Павел Иванов изготавливал на продажу восковые свечи, рождественский сторож Иван Михайлов был столяром, а архангельский сторож Петр Ильин – скорняком.
Перейдем к рассмотрению именных перечней соборных сторожей, являвшихся звонарями Ивановской колокольни. Остановимся на материалах 1759 г., поскольку этот источник более информативен. В указанном списке названы имена шестнадцати сторожей Архангельского собора, пятнадцати Спасского и пятнадцати Рождественского – всего 46 человек.
Сведения о происхождении этих людей позволяют заявить, что служба сторожей в значительной мере была наследственной. Из 46 человек более 20 были потомственными сторожами, что свидетельствует о высокой степени корпоративной замкнутости. В ряде случаев имела место прямая преемственность, когда сын непосредственно заступал на место своего отца. Достаточно широко среде сторожей было представлено духовное сословие: три человека были сыновьями священников, шестеро – сыновьями пономарей, восемь – сыновьями церковных дьячков. Представители других социальных групп исчислялись единицами: в числе сторожей состояли четверо крестьян, два сына московских купцов, один отпущенный на волю дворовый человек и один цеховой мастер. Сведения о месте рождения указаны не всегда, но можно смело утверждать, что добрая половина кремлевских сторожей являлась уроженцами Москвы.
Возраст сторожей, служивших звонарями, варьировался в пределах от десяти до семидесяти лет. В 1759 г. самым молодым из них был тринадцатилетний сторож Рождественского собора Алексей Иванов, а самым старым – служивший в том же соборе 68-летний Яков Семенов сын Макин. Основная масса сторожей находилась в возрасте от 20 до 50 лет, причем в этих границах распределение по возрастным группам было весьма равномерным.
Наряду с информацией о происхождении и возрасте сторожей, в документах 1759 г. имеются указания о времени их определения к должности, что дает возможность составить определенное представление как о возрасте, в котором сторожа принимались на службу, так и о продолжительности их работы. Две трети от общего числа сторожей (31 человек из 46) были определены к звонарской должности в возрасте от 17 до 33 лет. Самым ранним сроком приёма на работу были отмечены сторож Рождественского собора Петр Григорьев и сторож Спасского собора Иван Федоров, включенные в штат в десятилетнем возрасте. Позже других к должности был допущен Сергей Степанов, ставший сторожем Архангельского собора в возрасте 57 лет.
В списке 1751 г. названы 48 человек, служивших звонарями и сторожами, между тем в перечне 1759 г. мы не досчитываемся из них почти тридцати человек, которые к тому времени изменили род занятий или скончались. Соответственно, из 46 работников, состоявших в штате в 1759 г., без малого тридцать человек были приняты на службу в 1750-х годах [17], то есть на протяжении всего одного неполного десятилетия. Таким образом, за десять лет состав сторожей и звонарей обновился на две трети. Данные обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что большинство кремлевских сторожей не задерживалось в этой должности более десяти лет. Вместе с тем, можно привести впечатляющие примеры многолетней бессменной службы при соборах и колокольне. Самый долгий стаж имел сторож Рождественского собора Стефан Герасимов, который почти полвека являлся звонарем колокольни Ивана Великого. 43 года в штате Рожественского собора состоял сторож Яков Семенов. Около сорока лет в том же Рождественском соборе прослужили Петр Иванов, Никита Иванов и Матвей Адрианов, а в Спасском соборе по сорок лет сторожами отработали Павел Иванов и Фрол Осипов.
Вопрос о грамотности звонарей Ивановской колокольни трудно разрешить, имея в наличии лишь их подписи под собственными показаниями. Как известно, способность человека написать своё имя еще не является залогом того, что он умеет читать и писать. Во всяком случае, ровно половина сторожей трёх соборов в 1759 г. расписалась под своими показаниями самостоятельно, другой же половине пришлось прибегнуть к помощи посторонних лиц.
Итак, в середине XVIII в. продолжала существовать давняя традиция, согласно которой звонарями колокольни Ивана Великого являлись сторожа трех кремлевских соборов – Архангельского, Рождественского и Спаса на Бору. Их обязанности заключались исполнении благовеста и звонов на Ивановской колокольне, а также в охране своих соборов, поддержании в них чистоты и наблюдении за порядком во время богослужений. При колокольне Московского Кремля состояло 48 человек, которые по будням несли службу посменно, а в праздничные дни исполняли колокольные звоны полным составом. Вознаграждение за службу, которую они несли, было более чем умеренным. Для профессии соборных сторожей и звонарей была характерна наследственная преемственность, когда сыновья сменяли своих отцов. Средний возраст кремлевских сторожей составлял около 35 лет, между тем в одном составе могли числиться десятилетние подростки и семидесятилетние старики. На протяжении одного десятилетия состав сторожей обновлялся более чем наполовину.
Ниже публикуются сведения о 84 сторожах кремлевских соборов, являвшихся звонарями колокольни Ивана Великого, заимствованные из именных перечней соборных причетников 1751 и 1759 гг. Имена звонарей, опубликованные в списке Н.А. Скворцова [18], отмечены знаком (*).
Звонари колокольни Ивана Великого
Московского Кремля
| А | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | К | Л | М | Н | О |
| П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Э | Ю | Я |
Александр Васильев*. Родился ок. 1740 г., сын сторожа одного из кремлевских соборов. Определен в сторожа Архангельского собора в 1758 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [19]
Алексей Гаврилов*. Родился в 1745 г., сын сторожа Архангельского собора. Определен в сторожа Архангельского собора в 1758 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [20]
Алексей Герасимов*. Родился в 1727 г., сын дьячка. Определен в сторожа Рождественского собора 23 сентября 1756 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [21]
Алексей Иванов*. Родился в 1746 г., сын сторожа одного из кремлевских соборов. Определен в сторожа Рождественского собора в 1757 г. «Промысел имеет огороденными припасы». Грамотен. Упомянут в 1759 г. [22]
Алексей Степанов*. Родился в 1739 г., сын пономаря Рождественского собора. Определен в сторожа Рождественского собора 22 декабря 1755 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [23]
Алексей Яковлев. Сын портного мастера. Определен в сторожа Спасского собора в 1751 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [24]
Андрей Ильин*. Родился в 1712 г., сын церковного причетника. Определен в сторожа Архангельского собора в 1744 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [25]
Андрей Петров. Сын крестьянина села Мел(ь)ничного вотчины Спасо-Ярославского монастыря. Определен в сторожа Спасского собора в 1719 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [26]
Аристарх Федоров*. Родился в 1720 г., дворовый человек коллежского асессора Ивана Никифоровича Манкеева, в 1750 г. отпущен на волю. В том же году определен в сторожа Рождественского собора, утвержден в должности в 1751 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [27]
Афанасий Матвеев. Сын сторожа церкви Афанасия и Кирилла города Адуева. Определен в сторожа Рождественского собора в 1735 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [28]
Василий Алексеев сын Асанов*. Родился в 1730 г., сын цехового мастера. Определен в сторожа Рождественского собора 10 июня 1757 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [29]
Василий Афанасьев. Родился в 1732 г., сын сторожа Рождественского собора. Определен в сторожа Рождественского собора в 1755 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [30]
Василий Васильев. Сын священника. Определен в сторожа Архангельского собора в 1745 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [31]
Василий Ермолаев*. Родился ок. 1730 г., сын сторожа Архангельского собора. Определен в cторожа Архангельского собора в 1758 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [32]
Василий Иванов*. Родился в 1717 г., сын крестьянина вотчины капрала Преображенского полка Михаила Васильевича Беклемишева. Определен в сторожа Спасского собора в 1755 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [33]
Василий Онуфриев. Сын крестьянина деревни Ревяниной вотчины Борисоглебскаго монастыря. Определен в сторожа Спасского собора в 1727 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [34]
Василий Петров сын Шведов*. Родился в 1717 г., был учеником на фабрике Федора Серикова, в 1753 г. отпущен на волю. В том же году был определен в сторожа Рождественского собора. «Промысел имеет столярной». Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [35]
Василий Петров. «Полской нации». Определен в сторожа Рождественского собора в 1749 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [36]
Гаврила Иванов. Сын сторожа одного из кремлевских соборов. Определен в сторожа Архангельского собора в 1736 г. [37] Упомянут в 1751 г., в документах 1757 г. не значится. [38]
Гаврила Федоров. Родился в 1732 г., сын дьячка. Обучался в Заиконноспасском училище, был посвящен в церковные причетники. Определен в сторожа Спасского собора в 1754 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [39]
Герасим Афанасьев. Сын дьячка. Определен в сторожа Рождественского собора в 1747 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [40]
Григорий Андреев. В 1730-е годы служил сторожем Рождественского собора. [41]
Григорий Васильев*. Родился ок. 1695 г., сын сторожа Архангельского собора. До 1739 г. служил сторожем Архангельского собора, в 1739 г. по прошению был определен в сторожа Спасского собора. В 1753 г. получил указ из Московской консистории «о бытии ему в том соборе действительным сторожем», т.е. был утвержден в должности сторожа Спасского собора. Грамотен. «Промысел имеет скорняжной». Упомянут в 1759 г. [42]
Дмитрий Иванов*. Родился ок. 1710 г., сын сторожа Рождественского собора. Служил сторожем Синодального Казенного приказа. Определен в сторожа Рождественского собора 19 февраля 1731 г. Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [43]
Егор Васильев*. Родился в 1744 г., сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Спасского собора в 1755 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [44]
Иван Алексеев*. Родился в 1729 г., сын сторожа Спасского собора. В 1742 г. был принят на отцовское место, в сторожа Спасского собора. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 г. [45]
Иван Васильев. Сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Спасского собора в 1719 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [46]
Иван Васильев*. Родился в 1710 г., сын дьячка церкви села Щекурьева Суздальского уезда. Определен в сторожа Спасского собора в 1758 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [47]
Иван Гаврилов. Сын пономаря. Определен в сторожа Рождественского собора в 1750 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [48]
Иван Иванов сын Русинов. Сын купца города Переславля Залесского. Определен в сторожа Спасского собора в 1743 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [49]
Иван Иванов*. Родился в 1728 г., сын сторожа Рождественского собора. Определен в сторожа Рождественского собора на отцовское место в 1746 г. Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 г. [50]
Иван Иванов*. Родился ок. 1720 г., сын священника. Определен в сторожа Архангельского собора в 1744 г., утвержден в должности в 1746 г. Упомянут в 1751 г. Скончался в конце 1750-х гг. [51]
Иван Михайлов*. Родился в 1735 г., сын купца г. Москвы. По увольнении от московского купечества, в 1752 г. был определен в сторожа Рождественского собора. «Торг имеет в шляпном ряду». Грамотен. Упомянут в 1759 г. [52]
Иван Парфенов*. Родился ок. 1725 г., сын сторожа Архангельского собора. Принят на отцовское место в сторожа Архангельского собора в 1756 г. Упомянут в 1759 г. [53]
Иван Степанов сын Гаврилов*. Родился ок. 1710 г., сын пономаря Рождественского собора. Определен в сторожа Рождественского собора в 1745 г., утвержден в должности 8 августа 1750 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [54]
Иван Степанов*. Родился ок. 1720 г., сын священника. Определен в сторожа Спасского собора в 1744 г., утвержден в должности в 1746 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [55]
Иван Тимофеев*. Родился ок. 1705 г., сын дьячка. Определен в сторожа Архангельского собора в 1726 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [56]
Иван Федоров*. Родился ок. 1720 г., сын сторожа Архангельского собора. Принят на отцовское место в сторожа Архангельского собора в 1742 г., утвержден в должности в 1747 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 г. [57]
Иван Федоров. Родился в 1733 г., сын пономаря. Определен в сторожа Спасского собора в 1743 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [58]
Илья Иванов*. Родился в 1733 г., сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Спасского собора в 1751 г., утвержден в должности в 1752 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [59]
Иона Матвеев. Сын пономаря. Определен в сторожа Рождественского собора в 1749 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [60]
Исайя Иевлев. Сын дьячка. Определен в сторожа Архангельского собора в 1723 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [61]
Козьма Миронов. Родился ок. 1700 г., сын пономаря. Определен в сторожа Архангельского собора в 1745 г., утвержден в должности в 1747 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [62]
Лаврентий Игнатьев. Сын сторожа Архангельского собора. Определен в сторожа Архангельского собора в 1748 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [63]
Максим Васильев*. Родился ок. 1730 г., дьячков сын. Определен в сторожа Архангельского собора в 1750 г. Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [64]
Матвей Адрианов. Сын сторожа Рожественскаго собора. Определен в сторожа Рождественского собора в 1716 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [65]
Матвей Матвеев*. Родился в 1732 г., сын пономаря. Определен в сторожа Спасского собора в 1752 г., утвержден в должности в 1754 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [66]
Михаил Васильев. Сын сторожа Успенскаго собора. Определен в сторожа Архангельского собора в 1724 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [67]
Никита Иванов*. Сын дьячка. Определен в сторожа Рождественского собора в 1715 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [68]
Никита Михайлов. Сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Рождественского собора в 1722 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [69]
Николай Васильев*. Родился ок. 1710 г., сын сторожа одного из кремлевских соборов. Определен в сторожа Архангельского собора в 1755 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [70]
Николай Михайлов*. Родился в 1741 г., сын протопопа. Определен в сторожа Спасского собора в 1755 г. Неграмотен. Упомянут в 1759 г. [71]
Осип Иванов*. Родился ок. 1695 г., сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Спасского собора в 1739 г., утвержден в должности в 1756 г. Неграмотен. Занимался торговлей. Упомянут в 1759 г. [72]
Павел Иванов*. Родился ок. 1695 г., сын крестьянина дворцового села Даниловского Костромского уезда. Определен в сторожа Спасского собора в 1718 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [73]
Парфен Лукьянов. Сын пономаря. Определен в сторожа Архангельского собора в 1729 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [74]
Петр Григорьев*. Родился в 1738 г., сын сторожа Архангельского собора Григория Андреева. Определен в сторожа Рождественского собора в 1748 г. Изготавливал восковые свечи. Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [75]
Петр Иванов. Сын сторожа одного из кремлевских соборов. Определен в сторожа Рождественского собора в 1711 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [76]
Петр Иванов. Сын церковного дьячка. Определен в сторожа Архангельского собора в 1748 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [77]
Петр Ильин*. Родился ок. 1715 г., сын купца. По увольнении из московского купечества был Определен в сторожа Архангельского собора в 1733 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [78]
Савва (Савелий) Тимофеев*. Родился ок. 1710 г., сын сторожа Московскаго уезда церкви Благовещения Пресвятыя Богородицы, что в селе Павловском. Определен в сторожа Рождественского собора в 1727 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [79]
Семен Иванов*. Родился ок. 1715 г., сын священника. Определен в сторожа Архангельского собора в первой половине 1746 г., утвержден в должности 22 июня того же года. Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [80]
Семен Петров*. Родился в 1726 г., сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Спасского собора в 1743 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [81]
Сергей Сергеев* . Родился в 1743 г., сын сторожа Спасского собора. Определен в сторожа Спасского собора в 1758 г. Грамотен. «Торг имеет в Каретном ряду». Упомянут в 1759 г. [82]
Сергей Степанов (Стефанов)*. Родился в 1695 г., сын дьячка. Определен в сторожа Архангельского собора в 1750 г. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [83]
Сергей Тихонов. Сын пономаря. Определен в звонари Спасского собора в 1732 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [84]
Степан Григорьев*. Родился ок. 1725 г., сын дьячка. Определен в сторожа Архангельского собора в 1757 г. Грамотен. Упомянут в 1759 г. [85]
Стефан Герасимов. Сын крестьянина патриаршего села Озерецкаго Московского уезда. Определен в сторожа Рождественского собора в 1702 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [86]
Стефан Еремеев. Определен в сторожа Спасского собора в 1746 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [87]
Федор Васильев. Сторож Спасского собора, служивший между 1751 и 1757 гг. [88]
Федор Спиридонов сын Сорокин. Сын крестьянина дворцового села Красного. Определен в сторожа Спасского собора в 1749 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [89]
Федор Федоров*. Сын пономаря. Определен в сторожа Спасского собора в 1743 г. Упомянут в 1751 г., в перечне 1759 г. не значится. [90]
Флор Осипов*. Родился ок. 1700 г., сын сторожа Спасского собора. В 1721 г. принят на отцовское место, в 1751 г. утвержден в должности. Неграмотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [91]
Яков Афанасьев*. Родился в 1716 г., сын сторожа Рождественского собора. Принят на отцовское место в сторожа Рождественского собора 20 октября 1748 г. «Промысел имеет скорняжной». Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [92]
Яков Семенов сын Макин*. Родился ок. 1690 г., сын крестьянина Семена Никифорова сына Макина патриаршего села Озерецкого Московского уезда. Определен в сторожа Рождественского собора в 1716 г. Грамотен. Упомянут в 1751 и 1759 гг. [93]
Примечания
[1] Шмелев Г.Н. Из истории Московскаго Успенскаго собора. М., 1908. С. 15–21.
[2] Скворцов Н.А., прот. Архив Московской Св. Синода Конторы. Материалы по Москве и Московской епархии за XVIII век. Вып. 2 // ЧОИДР. 1914. Кн. 4. М., 1914. С. 40–41.
[3] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 1–12.
[4] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 1–59.
[5] Скворцов Н.А., прот. Архив Московской Св. Синода Конторы. С. 332, 348. Вес нового Большого Успенского колокола составил 3654 пудов 5 фунтов.
[6] Там же. С. 341, 348.
[7] Шмелев Г.Н. Из истории Московскаго Успенскаго собора. С. 18.
[8] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 11. Обязанности сторожей Успенского собора действительно были обширны и разнообразны. В документах 1759 г. они представлены следующим образом: «При оном Болшом Успенском соборе по прежним определениям велено быть и ныне имеется определенных по указам из Святейшаго Правительствующяго Синода конторы сторожей шестнатцать человек, и оные сторожа исправляют всякое во оном Болшом Успенском соборе в простые дни переменя их в каждую седьмицу по осми человек, а в высокоторжественные, праздничные и викториальные дни все сторожевские должности, то есть сторожу того собора и во время отправления всегдашния божественныя службы при всяких мощах и образах, и на тех образах окладов и привесных вещей, то есть знатнаго каменья и жемчугу, и протчаго. И для того стоят у тех образов, и у святых мощей, и у шатра, и настилают пред выходом ковры и сукна, и потом оные убирают, и протчие в том соборе должности исправляют; оне ж должны ходить, и всегда ходят для распространения народа пред выходами и другими бываемыми в том соборе процессорами, и в крестных хождениях, и за тем всем, а особливо во время приходящаго в тот собор к слушанию божественнаго пения всегда многолюдственнаго народнаго собрания; как напред сего бывало, так и ныне всегда должно быть оным сторожам в том соборе неотлучным, дабы не учинилось каковаго чему повреждения, а паче похищения; а от тесноты народнаго собрания и в выходах остановки. Сверх того оные сторожи по прежним обыкновениям посылаются от них, ключарей, с повестками для бытия ко исправлению священнослужения (кроме Святейшаго Правительствующаго Синода членов) к преосвященным архиереям, архимандритам и игуменам; к тому ж оныя при том соборе по вся дни по очереди для всяких случаев днюют начуют» (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 10–11 об.)
[9] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 18.
[10] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 11.
[11] Музей «Московский Кремль». ОРПГФ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 261. Л. 3 об.
[12] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 22–22 об.
[13] Шмелев Г.Н. Из истории Московскаго Успенскаго собора. С. 15.
[14] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 22.
[15] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 11 об., 22-22 об.
[16] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 22-22 об.; Шмелев Г.Н. Из истории Московскаго Успенскаго собора. С. 17.
[17] Шестеро сторожей были определены в 1758 г., трое – в 1757 г., двое – в 1756 г., шестеро – в 1755 г., один – в 1754 г., четверо – в 1752 г., двое – 1751 г., четверо – в 1750 г.
[18] Скворцов Н.А., прот. Архив Московской Св. Синода Конторы. С. 40–41.
[19] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 32.
[20] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 31 об.
[21] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 27.
[22] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 27 об.
[23] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 27.
[24] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10 об.
[25] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 30 об.; Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.
[26] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10.
[27] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 29.
[28] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11.
[29] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 28.
[30] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 29.
[31] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9.
[32] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 33 об.
[33] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 22 об.
[34] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.
[35] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 29 об.
[36] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11 об.
[37] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.
[38] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 8.
[39] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 26.
[40] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11.
[41] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 29 об.
[42] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 22.
[43] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 28.
[44] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 23.
[45] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 26.
[46] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10.
[47] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 24 об.-25.
[48] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11.
[49] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10.
[50] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 27 об.
[51] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9.Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 33 об.
[52] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 28 об.
[53] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 33.
[54] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 26 об.
[55] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 24.
[56] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 30 об.
[57] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 8 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 31 об.
[58] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 23 об.
[59] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 24.
[60] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 8 об.–9.
[61] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 8.
[62] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 32.
[63] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 8.
[64] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 8 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 32 об.
[65] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 8 об.–9.
[66] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 24 об.
[67] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9.
[68] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10 об.
[69] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11 об.
[70] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 31.
[71] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 25 об.
[72] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10 об; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 23.
[73] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 25 об.
[74] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9.
[75] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 29 об.–30.
[76] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11.
[77] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.
[78] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 32 об.
[79] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 29.
[80] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 8 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 32.
[81] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 26 об.
[82] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 25.
[83] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 8 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 31.
[84] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10 об.
[85] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 32 об.
[86] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11 об.
[87] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10.
[88] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 8 об.
[89] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.
[90] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 10.
[91] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 9 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 23 об.
[92] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 28 об.
[93] РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1751. Д. 45. Л. 11 об.; Оп. 1/1759. Д. 37. Л. 28.
Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |
