В 1992 г. после 74-летнего перерыва должен был вновь зазвучать голос колоколов Московского Кремля. На совещании, которое состоялось в Кремле 28 января 1992 г., было принято решение о том, что первый звон должен состояться в ночь с 25 на 26 апреля в праздник Пасхи и в понедельник 27 апреля на светлой седмице.

          После первого осмотра колоколов на колокольне и звоннице предстояло определить, какие именно колокола, на каком ярусе и в каком количестве могут быть использованы в пасхальных звонах 25–27 апреля 1992 г. Так как звона одного-двух тяжелых колоколов звонницы было бы недостаточно, то были выбраны пять колоколов второго яруса колокольни Ивана Великого. Это были колокола: Ляпуновский весом около 10 пудов конца XVII в., Безымянный 1 весом 12–15 пудов середины XVI в., Безымянный 2 середины XVIII в., Корсунский 40 пудов 1554 г. и, в качестве Благовестного, Немчин весом около 200 пудов. К счастью, все колокольные языки, некогда снятые с колоколов, бережно сохранялись в музее и, зная точно вес и габариты колоколов, подобрать языки было несложно.

          Сразу после отбора колоколов начались работы по выяснению технического состояния архитектуры, узлов подвески колоколов, включающих в себя балки колокольни, кованые хомуты, маточники и уши колоколов. Оценка состояния металлических конструкций проводилась путём испытаний пробным нагружением в статическом и динамическом режимах с тензометрированием и применением аппаратуры акустической эмиссии. Для определения механических свойств колокольной бронзы проводились: химический анализ микропроб, оценка микроструктуры, фактографические исследования с привлечением металлооптических и растровых электронных микроскопов для определения истинной микроструктуры и оценки механических свойств металлов, дефектоскопия колоколов. Кроме того, проводилась регистрация амплитуды и спектра собственных частот колоколов при динамическом нагружении; исследования акустической эмиссии.

          Пасхальные звоны 25–27 апреля 1992 г. сопровождались комплексным мониторингом, позволившим получить дополнительную информацию о воздействии колокольного звона на архитектурно-строительные конструкции колокольни. Был проведен также геодезический контроль за осадками фундамента колокольни. На основании полученных данных экспертами был сделан вывод о возможности проводить звоны на всех ярусах колокольни и ярусе звона звонницы.

          Избранные для первого звона пять колоколов были поделены на соответствующие три основных группы: Благовестник, два подзвонных и два зазвонных колокола. Для исполнения звонов использовались традиционные приспособления: Благовестник подведен на педаль, а к столбику, при помощи тяг и оттяжек, подведены языки от средних или подзвонных колоколов. Языки зазвонных колоколов были устроены наподобие ростовской трели - пересечки. Таким образом, первые звоны на Иване Великом мог исполнять один звонарь при согласованном, синхронном созвучии всех колоколов. Вся система приспособлений размещалась в западной арке второго яруса колокольни, где сохранилась система балок от утраченного колокола, как предполагают с иностранной надписью и весившего около 200 пудов. Расположение звонаря в арке над Соборной площадью позволяло ему наблюдать все важные моменты службы, связанные с передвижением процессий по площади, прибытие и отъезд Святейшего Патриарха.

          Далее, когда после обследования были введены в действие колокола первого яруса столпа Ивана Великого, возникла проблема, связанная с характером звонов Московского Кремля. Основной сложностью, которую надлежало преодолеть, была как не странно сама архитектура Ивановских колокольни и звонниц. В литературе, посвященной Московскому Кремлю, всегда отводилось много места описанию колоколонесущих сооружений, как наиболее высоких, доминирующих вертикалей, образующих неповторимый кремлевский силуэт. Но ни один из авторов не озадачивался описанием колоколен с точки зрения самих колокольных звонов (как если бы мы взялись описывать тот или иной музыкальный инструмент, уделяя внимание лишь его габаритам и украшениям).

          Прежде всего, для более точного представления о нашем предмете, нужно хотя бы кратко описать церковные колокольни и колокольный звон во временном развитии. Исследователи русских колоколов домонгольского периода, как правило, не выделяют специальных колоколонесущих сооружений этого времени, указывая лишь на многие находки колоколов и их осколков в пепелищах русских городов-крепостей, что говорит о существовании в те времена простейших, в виде деревянных столбов с перекладиной, звонниц. В России сохранилось достаточно много деревянных срубных колоколен, которые вполне возможно трактовать как более ранние прообразы, в основном, одноярусных (говоря о ярусах, мы имеем в виду ярусы звона, а не архитектурные членения) каменных шатровых колоколен XV–XVII веков. От XV века сохранились более или менее сложные колоколонесущие сооружения, выполненные в камне. Архитектура русских колоколонесущих сооружений развивалась по двум основным направлениям, представленным известными утраченными и сохранившимися звонницами с преимущественно горизонтальным размещением колоколонесущих объемов и колокольнями с вертикальной одноярусной или многоярусной развеской колоколов. Сочетание столпообразной колокольни со звонницей было характерно не только для московского Кремля; подобные композиции сохранились также в Костромском Ипатьевском и суздальском Спасо-Евфимиевом монастырях.

          Единственным принципом, формирующим архитектуру колоколен и звонниц, были сами колокола. Известно множество примеров, когда преждебывшие колокольни, не могущие вместить новоотлитые благовестники, либо перестраивались или заменялись новыми, более вместительными, либо к ним пристраивались дополнительные колоколонесущие объемы. Так было и в Московском Кремле, пока со временем не оформилось данное архитектурное сочетание высокой церкви Иоанна Списателя Лествицы «под колоколы», звонницы, имевшей в разные времена в основании своем три различных престола, Филаретовой и Семисотенной пристроек. Известна икона Василия Блаженного, где на комплексе кремлевских соборных колокольни и звонниц все ярусы колокольни и все арки на звоннице и пристройках имеют свои колокола.

          После потери при пожаре начала XVIII века Царь-колокола и взрыва и перестройки звонниц в 1817 г. общая композиция была сохранена, и порядок развески колоколов оставался прежним. Хотя ко времени XIX века сильно претерпел изменения самый колокольный звон. По воспоминаниям, в основном, иностранцев, бывших в Московии в XVII веке и ранее, русские звоны представляли собой перезвоны или переборы, благовесты одного тяжелого благовестника за другим и так далее. При таких звонах подобная архитектура и поярусная развеска колоколов были вполне приемлемы, так как главной задачей многочисленных звонарей. Кремля был своевременный благовест в учиненный колокол или колокола и перезвон по одному или по несколько раз в разные колокола в определенном порядке. При этом звонари, услышав звон предыдущего колокола, должны были звонить в последующий, не сообразуясь с ритмом первого и не исполняя какого-либо ритмического рисунка.

          Русский церковный колокольный звон, независимо от данной местности, изменялся со временем в сторону уменьшения количества звонарей, для чего сооружались нехитрые звонарские приспособления в виде педалей, столбиков или привязки тяг от языков к перилам колоколен и звонниц. А главное, звон изменился качественно в музыкальную сторону. Русская традиция на протяжении времен выработала свои музыкально-ритмические звоны, при которых весь колокольный подбор подразделяется на колокол или колокола – большие благовестники-басы, колокола подзвонные, красные или альтовые и колокола зазвонные или трельные-тенора. Звон организовывался таким образом: басы задавали основной ритм, на который накладывались ритмические попевки средних колоколов и колоколов трельных, ведущих постоянную вариацию, но в том же ритме. Несложно так организовать звон на одноярусной колокольне или на одном ярусе звона звонницы, но устроить звон в ритме большого колокола для звонарей, звонящих в разновеликие колокола на нескольких ярусах колокольни и ярусе звона звонницы, было нелегко.

          Известно, что прежние звоны комплекса колокольни и звонниц никогда не были слаженными, то есть колокольный звон на таком сложном архитектурном сооружении, как комплекс кремлевских колокольни и звонниц, не удавалось упорядочить и устроить в ритме того или иного большого благовестника. Единственной виной тому была архитектура комплекса. Звонари, звонящие на трех ярусах колокольни и ярусе звона звонницы в размещенные там колокола, не видят и почти не слышат друг друга. Тогда как для исполнения звона в едином ритме большого колокола необходимо четко и ясно слышать его ритм. Известно также, что в XIX в. и начале XX в.неоднократно предпринимались попытки привести в слаженное состояние кремлевские звоны. Выдающийся российский адвокат Федор Никифорович Плевако (1842–1908), бывший несколько лет ктитором кремлевского Успенского собора, сокрушался по поводу неслаженного звона Кремля, который именовали ералашным. Звонарь Александр Васильевич Смагин, считал: «Главным недостатком нашего современного звона является именно отсутствие единства в звоне, так как у нас звонят не одновременно, а как придется, так что отдельные колокола перебивают друг друга. Не соблюдая того, что на языке музыки называется тактом; и как бы хорошо не звонил звонарь в верхней палате (ярусе), а если большой колокол, внизу не соблюдает такта, то он портит хороший звон». Для организации слаженного звона на комплексе кремлевских колокольни и звонниц во время коронационных торжеств 1896 г. Смагин предлагал использовать некие квадратные баклушки на веревочках, и иные приспособления, позволяющие, по его мнению, передавать команды старшего звонаря-трезвонщика и ритм большого колокола на другие ярусы. К сожалению, мы не располагаем точными данными о применении или не применении смагинской системы слаженного звона в Московском Кремле в 1896 г. или позже. Интересовался обустройством звона Кремля и Константин Сараджев.

          Изменения, происшедшие с нашей страной после 1917 г., внесли свои коррективы в вопрос о синхронизации колокольных звонов Московского Кремля, который был вновь поставлен в связи с возобновлением богослужений в кремлевских храмах и началом звонов в 1992 г.

          Перед специалистами Общества церковных звонарей, в связи с Патриаршим благословением на проведение звонов в Кремле, стал выбор: или звонить, как звонили до 1918 г., то есть ералашным звоном, или серьезно заняться вопросом синхронизации. Надо сказать, что при первоначальных звонах трех ярусов Ивана Великого мы пробовали звонить по кремлевской старинке, но, в нынешних условиях, когда звоны повсеместно звонят слаженно, такой звон воспринимался странно. И на память приходили воспоминания московских старожилов о звонящем городе, с которым связывали в прошлом кремлевские звоны.

          Опыт, накопленный в Обществе церковных звонарей с 1984 г., то есть с началом обустройства системы колокольного звона в возрождаемом московском Даниловом монастыре, оказался недостаточным, потому что исследованные при этом известные церковные и монастырские колокольни Троице-Сергиевой лавры, московского Новодевичьего монастыря, Богоявленского собора в Елохове располагали к тому времени только одним ярусом звона (за исключением лаврской колокольни, в которой ярусом выше находится колокол Переспор, управляемый с нижнего яруса звона при помощи педали).

          Одним из возможных примеров слаженного звона на сверхтяжелых (более 30, 16, 8 тонн) колоколах, естественно, стали звоны колоколов звонницы Успенского собора города Ростова Ярославского. Изучение системы ростовских звонов во многом позволило приблизиться к слаженным звонам московского Кремля. Особо ценными ростовские звоны сделали их звукозаписи и киноматериалы, записанные и отснятые с участием старых ростовских звонарей–профессионалов. Таким образом, именно ростовская церковно-звонарская традиция была положена в основу устроения звонов на комплексе колокольни и звонниц Московского Кремля.

          Для устройства звонов Кремля нами были избраны два основных направления деятельности. Первое и главное – изучение ростовской звонарской традиции. Для ясности сего поясним, что при прослушивании звукозаписей одноименных звонов разных лет мы выявили существенные различия в исполнении звонов даже составом старых звонарей. И конечно, по-разному производят звон звонари – наши современники.

          К большому счастью исследователей описана, изучена и опубликована система организации ростовских колокольных звонов, начиная с XIX в. Многое дали для изучения ростовской церковно-звонарской традиции кино- и видеоматериалы. Нам, в связи с поставленной задачей, удалось собрать значительную фонотеку ростовских звонов, начиная с первой записи 1963 г. и по сей день пополняющуюся.

          Не вдаваясь во все детали ростовского звонарского наследия, скажем лишь о том, что очевидно и ранее исполнение ростовских звонов под руководством сменяющих друг друга старших звонарей было различным при сохранении общей схемы. Естественно, что свои коррективы в исполнение звонов вносили правящие епархиальные архиереи и соборное духовенство.

          Например, различные трактовки в исполнении звонов мы можем видеть в работе звонарей под руководством Александра Сергеевича Бутылина в 1960-е годы и возродившего звоны в 1980-е годы Сергея Мальцева. Существенная разница в исполнении звонов в двух данных случаях сводилась к способу звона в Полиелейный колокол. У Бутылина колокол был подведен на педаль, тогда как у Мальцева в Полиелей звонили два звонаря, сообразуясь с ритмом колокола Сысой. Звонари Бутылина, благодаря педали, могли более мягко регулировать силу ударов языка Полиелея. Также при просмотре кадров со стариками хорошо видно, что в колокол Голодарь звонят с меньшей силой, что соответственно сказывалось на созвучии всех колоколов в звонах. Существует мнение, что звонарь Полиелея вообще может звонить в одиночку, находясь внутри колокола.

          Так, благодаря наличию довольно богатого звукового материала по ростовским звонам, появилась возможность оценить различные трактовки исполнения одноименных звонов разными коллективами и делать соответствующие выводы о сочетании колоколов в ритмических попевках звонов Московского Кремля.

          Основными проблемами, возникающими при звонах на комплексе Московского Кремля, были: задача управления всеми звонарями на трёх ярусах столпа колокольни и ярусах звона звонниц, задача ритмической согласованности расположенных там же колоколов и задача синхронизации ритма трех ярусов колокольни с ритмом одного из больших благовестников Успенской звонницы. Поначалу предпринимались попытки задействовать систему датчиков, размещенных на тяжелых колоколах. Но, поскольку трудно было добиться совершенно одинаковых по силе ударов в Успенский колокол, датчики время от времени то не показывали момент удара, то просто зашкаливали. Поскольку работа с датчиками требовала больших дополнительных средств, а главное, мало соответствовала традиции исполнения церковных колокольных звонов, от датчиков пришлось отказаться. К сожалению, вопрос синхронизации звонов на различных колокольнях и звонницах в прошлом очень мало изучен. Есть сведения о том, что при звонах Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге использовалось дирижирование.

          В принципе, идея с дирижированием нашла поддержку, так как в управлении звоном по образу хора не было ничего не каноничного. Попробовали для начала работать только со столпом Ивана Великого. Результат превзошел ожидания, когда в полном ритмическом согласии исполненные на колоколах московского Кремля с трех ярусов колокольни зазвучали варианты ростовской колокольной классики.

          Несколько позже, когда нам удалось получить видеопленку с записями ростовских звонов под руководством Николая Николаевича Померанцева, мы увидели, как Померанцев обозначал (отхлопывал) ритм большого колокола звонарям-трезвонщикам.

          Дальнейшая работа по звонам Кремля сводилась к синхронизации колоколов звонницы и колокольни. Для этого необходимо было спроектировать системы подводки языков к единому центру на трех ярусах колокольни так, чтобы звонари с ярусов видели дирижера, стоящего на южном крыльце Успенского собора. Таковая работа была окончена к празднику Рождества Христова 1993 г.

          Ныне после создания системы колокольного звона для исполнения звонов на первом ярусе колокольни требуется только один звонарь, на втором ярусе также может быть один или два звонаря, один звонарь звонит и на третьем ярусе колокольни. По различию церковных служб в Московском Кремле благовестят и возглавляют звон различные колокола Успенской звонницы. Для звона в колокол Семисотный требуется два человека: один звонарь и один сигнальщик. В колокол Реут обычно звонят два звонаря и один сигнальщик который подает сигнал к началу и окончанию звона. Для звона в Большой Успенский или Царь-колокол требуется шесть–семь звонарей и один сигнальщик.

          В праздник Пасхи 2002 г. исполнится десять лет возрождения звонов Московского Кремля. Ныне специалистами Общества церковных звонарей продолжаются работы по изысканию и составлению уставов звонов Кремля и храма Христа Спасителя для наибольшей полноты воссоздания звонов во всей их былой красоте.

Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |

© Игорь Коновалов