Виденеева А.Е.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
До революции в Ростове и Ростовском уезде на церковных и монастырских колокольнях насчитывалось более 1200 колоколов [1]. К настоящему времени из этого огромного числа уцелело лишь несколько десятков. Некоторым обстоятельствам гибели ростовских колоколов посвящена данная работа. В январе 1918 г. в России вступил в силу декрет СНК «О свободе совести...», согласно которому все «церковное имущество» объявлялось народным достоянием, а право распоряжаться им возлагалось на местные органы власти [2]. Национализированные храмы вместе с «богослужебным имуществом» передавались «в пользование» верующим. В число «богослужебного» имущества входили колокола. Проводя в жизнь это постановление, Ростовские Советы депутатов в 1919 г. передали храмы и колокольни города и уезда общинам верующих [3]. Таким образом, с 1918–1919 гг. церковные общины Ростова и Ростовского уезда лишились права распоряжаться собственными колоколами. Юридическим лицом, ответственным за ростовские колокола, стал считаться Ростовский Совдеп. В 1927 г. XV съезд ВКП(б) провозгласил курс на индустриализацию страны. В области тяжелой индустрии особое внимание было обращено на развитие черной и цветной металлургии [4]. При этом подразумевалось, что одним из источников поступления цветных металлов должны стать колокола. Неслучайно необыкновенную популярность в то время приобрел лозунг «Колокола – в фонд индустриализации страны!» Ярославская газета «Северный рабочий» в 1929 г. призывала: «Ярославцы! Сдадим государству весь цветной металл, который не используется на дело. ...Для скорейшего осуществления плана великих работ требуется большое количество цветного металла. Советский Союз испытывает медный голод. ...Наше требование – снять все колокола с имеющихся церквей и отдать их на дело индустриализации страны. ...На то мы и строители социализма, чтобы сметать все ненужное с нашего пути и превращать неиспользованные ценности в полезное для всех трудящихся Советского Союза дело» [5]. С конца 1920-х гг. Ростовская организация Союза Воинствующих Безбожников (СВБ) развернула среди жителей города агитацию, направленную на прекращение колокольных звонов и снятие колоколов. Так, 3 ноября 1929 г. на районном заседании совета СВБ, созванном в преддверии празднования 12-й годовщины Октябрьской революции, было принято постановление, предписывающее всем городским ячейкам СВБ «провести кампанию по закрытию колокольного звона и передачу колоколов на индустриализацию страны" [6]. Городские ячейки СВБ после обсуждения этого вопроса на своих собраниях приступили к агитации населения, выделив из своей среды «уполномоченных», которым поручался сбор подписей жителей города под требованиями о прекращении колокольного звона в Ростове. На агитационных представлениях «живой газеты» «Безбожник» в 1929 г. звучали стихи:
По данным Ростовского райисполкома, под безбожническими воззваниями поставили свои подписи более 7,5 тысячи человек [8]. В первые январские дни 1930 г. Ростовский горсовет предпринял попытку временного запрещения в городе колокольных звонов. 6 января начальник административного райисполкома Малков обратился ко всем церковным общинам Ростова с предложением во время Рождественских праздников (6–8 января) «воздержаться от колокольного звона». Членам церковных советов, осмелившимся выступать против этого, грозило привлечение к ответственности в административном порядке [9]. В результате на Рождество 1930 г. ростовские колокола молчали. Вслед за временными мерами последовали кардинальные решения. Менее чем через два месяца местные органы власти запретили колокольные звоны в Ростове окончательно. 28 февраля 1930 г. на заседание пленума Ростовского горсовета был вынесен вопрос о прекращении колокольного звона и снятии колоколов. Постановление гласило: «Имея в виду, что о прекращении колокольного звона заявило 7,5 тысяч человек жителей Ростова и прилегающих к нему слобод, решено колокольный звон прекратить и просить РИК возбудить ходатайство перед соответствующими органами о снятии колоколов с церквей города и передачи их в фонд индустриализации». Члены церковных советов всех храмов Ростова обязывались, давать подписку в том, что им «действительно объявлено о прекращении церковного звона» [10]. Итак, с конца зимы 1930 г. колокольные звоны в Ростове были официально запрещены. Закономерным следствием запрещения колокольных звонов явилась «ликвидация» бездействующих колоколов. Механизм уничтожения колоколов был следующим. После закрытия храма колокола, наряду с наиболее ценной частью «церковного имущества» зачислялись в госфонд. Реализация колокольной бронзы по второй половине 1920-х – 1930-е годы производилась через акционерное общество по торговле металлами, минералами и металлическим ломом – Рудметаллторг [11]. В конце 1930-х – 1940-х гг. колокольную бронзу принимали заготпункты Вторцветмета, при этом стоимость одной тонны колокольного лома составляла 8350 руб. [12]. Часть колоколов из закрытых храмов передавалась в Ростовский музей. Некоторые из хранящихся в музее колоколов подлежали реализации, то есть поступали в Рудметаллторг непосредственно из музея. С конца 1920-х гг. в музей регулярно посылались циркуляры и даже направлялись должностные лица с целью обследования фондов музея «на предмет выделения в Госфонд имущества немузейного значения», в том числе и колоколов [13]. При изъятии колоколов из музея мнение музейных сотрудников зачастую не принималось во внимание. В 1929 г. за невыполнение распоряжения о передаче из фондов музея в госфонд «предметов из драгоценного металла» был снят с должности директор музея Дмитрий Алексеевич Ушаков, возглавлявший Ростовский музей в 1920-х гг. [14] В отчетной документации музея сохранились сведения о количестве колокольной бронзы, направленной в Рудметаллторг через Ростовский музей во второй половине 1920-х гг.:
Как видим, в 1929 г. через музей прошло в три раза больше колоколов, чем за три предыдущих года. К началу 1930-х гг. в фондах Ростовского музея числилось всего лишь около двух десятков небольших колоколов, представлявших интерес либо в историческом, либо в музыкальном отношении. Эти колокола сохранялись с целью их возможного экспонирования, а также в качестве материальной основы «музейного подотдела звонных инструментов" [16]. Во второй половине 1920-х гг. Главнаука издала ряд постановлений, регламентирующих порядок изъятия колоколов. Так, согласно циркуляру «О ликвидации колоколов» от 29 декабря 1926 г. музеи обязывались сообщать «обо всех случаях самовольной съемки и реализации колоколов церквей и монастырей, находящихся в ведении или на учете Главнауки» в целях «не допущения самочинных действий». В инструкции «О ликвидации колоколов, не имеющих историко-художественного значения» от 30 марта 1927 г. указывалось, что изъятию подлежат все колокола ХIX –ХХ вв. кроме тех, которые отличались какими-либо «совершенно исключительными деталями». Из колоколов XVIII в. сохранились лишь те, которые отличались музейной ценностью или имели особое историческое значение (например, были снабжены надписями, украшениям; или особым образом связаны с местом нахождения), Колокола XVII в., как древние памятники, безусловно подлежали сохранению [17]. Однако мы сомневаемся, что на практике эти рекомендации брались в расчет. По отчетам Рудметаллторга, за период с 1926 г. по май 1930 г. в Ростове было изъято около 73,5 тонны колокольной бронзы (при этом не учтен вес колоколов Спасо-Яковлевского монастыря)
По Ростовскому району к концу мая 1930 г. было реализовано около 46 тонн 800 кг колокольной бронзы, в том числе: с. Поречье – 23389 кг; г. Петровск – 7171 кг; с. Песошня – 1699 кг; с. Любилки – 3471 кг; с. Горки– 4588 кг; с. Троице-Нарядово – 5000 кг [19]. Вторая советская пятилетка была объявлена «пятилеткой безбожия». К ее окончанию – первомайским торжеством 1937 г. предполагалось «ликвидировать» все действующие храмы и «изгнать само понятие Бога» [20]. Не удивительно, что за период с 1930 по 1933 гг. в Ростове были закрыты почти все оставшиеся к тому времени действующими приходские храмы, а в Ростовском районе перестало действовать большинство сельских церквей. К концу 1930-х гг. в городе остались две действующие церкви – Никольская и Толгская, а в районe – 25 незакрытых храмов, 10 из которых, впрочем, не действовали по причине отсутствия священнослужителей [21]. Не уцелели и колокола. К примеру, только за первую половину 1935 г. в Ростовском районе была «заготовлена» 61 тонна 460 кг колокольной бронзы [22]. По данным отчета Ростовского райисполкома, к октябрю 1936 г. в Ростове были сохранены колокола соборной звонницы, а в Ростовском районе – колокольные наборы семи храмов [23]. К настоящему времени в неприкосновенности сохранились колокольные наборы ростовского Успенского собора (15 колоколов) и церкви Иоанна Богослова на реке Ишне (4 колокола ). Итак, основная часть колоколов, существовавших в Ростове и Ростовском уезде, погибла во второй половине 1920-х – 1930-е гг., в период разгула провозглашенных советской властью антирелигиозных кампаний и «безбожных» пятилеток. В целом в Ростове и на территории бывшего Ростовского уезда было уничтожено более тысячи колоколов. Примечания
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English | © |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||