Виденеева А.Е.
К истории уничтожения ростовских колоколов 
// Колокола и колокольни Ростова Великого.
Сообщения Ростовского музея.
Ярославль, 1995. Вып. VII. С. 157–162

      До революции в Ростове и Ростовском уезде на церковных и монастырских колокольнях насчитывалось более 1200 колоколов [1]. К настоящему времени из этого огромного числа уцелело лишь несколько десятков. Некоторым обстоятельствам гибели ростовских колоколов посвящена данная работа.

      В январе 1918 г. в России вступил в силу декрет СНК «О свободе совести...», согласно которому все «церковное имущество» объявлялось народным достоянием, а право распоряжаться им возлагалось на местные органы власти [2]. Национализированные храмы вместе с «богослужебным имуществом» передавались «в пользование» верующим. В число «богослужебного» имущества входили колокола. Проводя в жизнь это постановление, Ростовские Советы депутатов в 1919 г. передали храмы и колокольни города и уезда общинам верующих [3]. Таким образом, с 1918–1919 гг. церковные общины Ростова и Ростовского уезда лишились права распоряжаться собственными колоколами. Юридическим лицом, ответственным за ростовские колокола, стал считаться Ростовский Совдеп.

      В 1927 г. XV съезд ВКП(б) провозгласил курс на индустриализацию страны. В области тяжелой индустрии особое внимание было обращено на развитие черной и цветной металлургии [4]. При этом подразумевалось, что одним из источников поступления цветных металлов должны стать колокола. Неслучайно необыкновенную популярность в то время приобрел лозунг «Колокола – в фонд индустриализации страны!» Ярославская газета «Северный рабочий» в 1929 г. призывала: «Ярославцы! Сдадим государству весь цветной металл, который не используется на дело. ...Для скорейшего осуществления плана великих работ требуется большое количество цветного металла. Советский Союз испытывает медный голод. ...Наше требование – снять все колокола с имеющихся церквей и отдать их на дело индустриализации страны. ...На то мы и строители социализма, чтобы сметать все ненужное с нашего пути и превращать неиспользованные ценности в полезное для всех трудящихся Советского Союза дело» [5].

      С конца 1920-х гг. Ростовская организация Союза Воинствующих Безбожников (СВБ) развернула среди жителей города агитацию, направленную на прекращение колокольных звонов и снятие колоколов. Так, 3 ноября 1929 г. на районном заседании совета СВБ, созванном в преддверии празднования 12-й годовщины Октябрьской революции, было принято постановление, предписывающее всем городским ячейкам СВБ «провести кампанию по закрытию колокольного звона и передачу колоколов на индустриализацию страны" [6]. Городские ячейки СВБ после обсуждения этого вопроса на своих собраниях приступили к агитации населения, выделив из своей среды «уполномоченных», которым поручался сбор подписей жителей города под требованиями о прекращении колокольного звона в Ростове. На агитационных представлениях «живой газеты» «Безбожник» в 1929 г. звучали стихи:

«Пусть умолкнут церковные звоны,
Не тревожат трудящихся слух.
Перельем колокола в меди тонны
И заменят их трактор и плуг" 
[7]

      По данным Ростовского райисполкома, под безбожническими воззваниями поставили свои подписи более 7,5 тысячи человек [8].

      В первые январские дни 1930 г. Ростовский горсовет предпринял попытку временного запрещения в городе колокольных звонов. 6 января начальник административного райисполкома Малков обратился ко всем церковным общинам Ростова с предложением во время Рождественских праздников (6–8 января) «воздержаться от колокольного звона». Членам церковных советов, осмелившимся выступать против этого, грозило привлечение к ответственности в административном порядке [9]. В результате на Рождество 1930 г. ростовские колокола молчали.

      Вслед за временными мерами последовали кардинальные решения. Менее чем через два месяца местные органы власти запретили колокольные звоны в Ростове окончательно. 28 февраля 1930 г. на заседание пленума Ростовского горсовета был вынесен вопрос о прекращении колокольного звона и снятии колоколов. Постановление гласило: «Имея в виду, что о прекращении колокольного звона заявило 7,5 тысяч человек жителей Ростова и прилегающих к нему слобод, решено колокольный звон прекратить и просить РИК возбудить ходатайство перед соответствующими органами о снятии колоколов с церквей города и передачи их в фонд индустриализации». Члены церковных советов всех храмов Ростова обязывались, давать подписку в том, что им «действительно объявлено о прекращении церковного звона» [10]. Итак, с конца зимы 1930 г. колокольные звоны в Ростове были официально запрещены.

      Закономерным следствием запрещения колокольных звонов явилась «ликвидация» бездействующих колоколов. Механизм уничтожения колоколов был следующим. После закрытия храма колокола, наряду с наиболее ценной частью «церковного имущества» зачислялись в госфонд. Реализация колокольной бронзы по второй половине 1920-х – 1930-е годы производилась через акционерное общество по торговле металлами, минералами и металлическим ломом – Рудметаллторг [11]. В конце 1930-х – 1940-х  гг. колокольную бронзу принимали заготпункты Вторцветмета, при этом стоимость одной тонны колокольного лома составляла 8350 руб. [12].

      Часть колоколов из закрытых храмов передавалась в Ростовский музей. Некоторые из хранящихся в музее колоколов подлежали реализации, то есть поступали в Рудметаллторг непосредственно из музея. С конца 1920-х гг. в музей регулярно посылались циркуляры и даже направлялись должностные лица с целью обследования фондов музея «на предмет выделения в Госфонд имущества немузейного значения», в том числе и колоколов [13]. При изъятии колоколов из музея мнение музейных сотрудников зачастую не принималось во внимание. В 1929 г. за невыполнение распоряжения о передаче из фондов музея в госфонд «предметов из драгоценного металла» был снят с должности директор музея Дмитрий Алексеевич Ушаков, возглавлявший Ростовский музей в 1920-х гг. [14] В отчетной документации музея сохранились сведения о количестве колокольной бронзы, направленной в Рудметаллторг через Ростовский музей во второй половине 1920-х гг.:

1926 - начало 1929 гг.

12907 кг (16 колоколов)

1929 г.

45836 кг, в том числе:

7 мая

4733 кг (5 колоколов)

11 июня

3748 кг

21 августа

17979 кг

24 октября

15600 кг

22 декабря

3776 кг [15]

      Как видим, в 1929 г. через музей прошло в три раза больше колоколов, чем за три предыдущих года. К началу 1930-х гг. в фондах Ростовского музея числилось всего лишь около двух десятков небольших колоколов, представлявших интерес либо в историческом, либо в музыкальном отношении. Эти колокола сохранялись с целью их возможного экспонирования, а также в качестве материальной основы «музейного подотдела звонных инструментов" [16].

      Во второй половине 1920-х гг. Главнаука издала ряд постановлений, регламентирующих порядок изъятия колоколов. Так, согласно циркуляру «О ликвидации колоколов» от 29 декабря 1926 г. музеи обязывались сообщать «обо всех случаях самовольной съемки и реализации колоколов церквей и монастырей, находящихся в ведении или на учете Главнауки» в целях «не допущения самочинных действий». В инструкции «О ликвидации колоколов, не имеющих историко-художественного значения» от 30 марта 1927 г. указывалось, что изъятию подлежат все колокола ХIX –ХХ вв. кроме тех, которые отличались какими-либо «совершенно исключительными деталями». Из колоколов XVIII в. сохранились лишь те, которые отличались музейной ценностью или имели особое историческое значение (например, были снабжены надписями, украшениям; или особым образом связаны с местом нахождения), Колокола XVII в., как древние памятники, безусловно подлежали сохранению [17]. Однако мы сомневаемся, что на практике эти рекомендации брались в расчет.

      По отчетам Рудметаллторга, за период с 1926 г. по май 1930 г. в Ростове было изъято около 73,5 тонны колокольной бронзы (при этом не учтен вес колоколов Спасо-Яковлевского монастыря)

Название церкви, монастыря

Дата закрытия

Вес изъятых колоколов

Рожденственский монастырь

1926 г.

3748 кг

Крестовоздвиженская церковь

1928 г.

7571 кг

Борисоглебская церковь

1928 г.

1814 кг

Покровская церковь

1928 г.

5946 кг

Благовещенская церковь

1928 г.

2555 кг

Николоподозерская церковь

1929 г.

3700 кг

Предтечевская церковь

1929 г.

5602 кг

Леонтиевская церковь

1929 г.

5897 кг

Введенская церковь

1929 г.

3080 кг

Преображенская церковь

1929 г.

2539 кг

Лазаревская церковь

1929 г.

3580 кг

Покровская церковь

1929 г.

7864 кг

Петровский монастырь

1930 г.

4324 кг

Троице-Варницкий монастырь

1930 г.

8211 кг

Церковь Константина и Елены

1930 г.

2635 кг

Церковь Михаила Архангела

1930 г.

4324 кг [18]

      По Ростовскому району к концу мая 1930 г. было реализовано около 46 тонн 800 кг колокольной бронзы, в том числе: с. Поречье – 23389 кг; г. Петровск – 7171 кг; с. Песошня – 1699 кг; с. Любилки – 3471 кг; с. Горки– 4588 кг; с. Троице-Нарядово – 5000 кг [19].

      Вторая советская пятилетка была объявлена «пятилеткой безбожия». К ее окончанию – первомайским торжеством 1937 г. предполагалось «ликвидировать» все действующие храмы и «изгнать само понятие Бога» [20]. Не удивительно, что за период с 1930 по 1933 гг. в Ростове были закрыты почти все оставшиеся к тому времени действующими приходские храмы, а в Ростовском районе перестало действовать большинство сельских церквей. К концу 1930-х гг. в городе остались две действующие церкви – Никольская и Толгская, а в районe – 25 незакрытых храмов, 10 из которых, впрочем, не действовали по причине отсутствия священнослужителей [21]. Не уцелели и колокола. К примеру, только за первую половину 1935 г. в Ростовском районе была «заготовлена» 61 тонна 460 кг колокольной бронзы [22]. По данным отчета Ростовского райисполкома, к октябрю 1936 г. в Ростове были сохранены колокола соборной звонницы, а в Ростовском районе – колокольные наборы семи храмов [23].

      К настоящему времени в неприкосновенности сохранились колокольные наборы ростовского Успенского собора (15 колоколов) и церкви Иоанна Богослова на реке Ишне (4 колокола ).

      Итак, основная часть колоколов, существовавших в Ростове и Ростовском уезде, погибла во второй половине 1920-х – 1930-е гг., в период разгула провозглашенных советской властью антирелигиозных кампаний и «безбожных» пятилеток. В целом в Ростове и на территории бывшего Ростовского уезда было уничтожено более тысячи колоколов.

Примечания

  1. Виденеева А.А. О колоколах Ростова и Ростовского уезда в начале XX в. // Проблемы истории и культуры. Ростов, 1993. С. 187–194.
  2. Декреты советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 373–374.
  3. МЗРК. А-539, А-724 – А-730, А-734, А-952, А-953. А-1017, А-1023, А-1024, А-1027 – А-1030, Р-921; РФ ГАЯО. Ф. Р–153. Оп. 2. Д. 1–126.
  4. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов Центрального Комитета. Ч. 2. М., 1954. С. 432–491.
  5. Газета «Северный рабочий». Ярославль, 1 ноября 1929 г.
  6. МЗРК. А-710.
  7. МЗРК. А-956.
  8. РФ ГАЯО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 35. Л. 70.
  9. Там же. Л. 79.
  10. Там же. Л. 70–78.
  11. РФ ГАЯО. Ф. Р-6. Оп. 1. Д. 53. Л. 87.
  12. РФ ГАЯО. Ф. Р-6. Оп. 3. Д. 132. Л. 17.
  13. РФ ГАЯО. Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 102. Л. 24.
  14. МЗРК. А- 204. Л. 90 об., 94 об., 95 об.
  15. МЗРК. А-175; А-158. Л. 48.
  16. МЗРК. А- 158. Л. 48, 49 об.
  17. Галай Ю.Б. Нормативные акты об охране колоколов и их практическая реализация в Нижегородской губернии // Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья. Тезисы докладов III региональной конференции. Нижний Новгород, 1992. С. 88.
  18. РФ ГАЯО. Ф. Р-6. Оп. 1. Д. 53. Л. 53, 44, 62, 87.
  19. Там же. Л. 87–87 об.
  20. Безыменский Ю. 1932 год в стиле ретро  // «Огонек». 1991. № 52. С. 24.
  21. РФ ГАЯО. Ф. Р-6. Оп. 3. Д. 74. Л. 9.
  22. РФ ГАЯО. Ф. Р-6. Оп. 3. Д. 2. Л. 347.
  23. Там же. Л. 70.

© А.Е. Виденеева


Православные основы русского колокольного звона | Общество церковных звонарей | Школа звонарского мастерства Игоря Коновалова | Технология колокололитейного дела | Подбор колоколов и обустройство колоколен | Коноваловъ | Часто задаваемые вопросы | Фотогалерея | История | Библиотека | Исторический архив | Карта сайта | Указатель статей | English |

©