Дмитриевский собор
Главный княжеский (в отличие от епископского Успенского) храм, построенный великим князем Всеволодом Большое Гнездо на своем дворе в 1194–1197 гг. Развивает придворно-княжеский тип, доводя его до высокой репрезентативности и артистизма. Одноглавый и четырехстолпный храм первоначально был окружен низкими крытыми галереями, а у западных углов имел лестничные башни с всходами на хоры. Башни и галереи разобраны в процессе «реставрации» XIX в.
Скульптура обильно покрывает весь верхний ярус собора и барабан главы, а также архивольты порталов. Главная тема скульптуры – мудрое мироустройство. Возможно, в замысел входила идея мудрого мироустройства Руси, выраженная в «Слове о полку Игореве». Арочный фриз впервые имеет рельефные человеческие фигуры между колонками. Из них древними являются фигуры в западной части северного фриза. Среди них – изображения князей Бориса и Глеба. Остальные фигуры появились в «реставрацию» XIX в. (спорными остаются сидящие фигуры западного фасада; возможно, они относятся к XIII в.).
Южный фасад считался княжеским, так как князья входили в храм через южные двери. Вероятно, поэтому в замковой части южного портала помещен рельеф царя Соломона, сидящего на своем знаменитом троне в виде фигур львов. Слева и справа от Соломона расположены парные львы, что напоминает изображение Соломона на портале собора в Страсбурге. В аркатурном фризе южного фасада находились фигуры русских князей, в том числе владимирских. Скульптура верхнего яруса южного фасада тоже прославляет мудрого и сильного властителя. Преобладание в скульптуре образов льва и грифона указывает на дальнейшее развитие великокняжеской эмблематики. Однако усиление символизма и космологизма всего замысла привело к снижению рельефа, в чем усматривается отход от романского стиля и сближение с балканской его модификацией. В центральных закомарах дана фигура царственного певца, играющего на псалтири [30]. Долгое время шли споры, изображает этот рельеф Давида (как в церкви Покрова на Нерли) или Соломона. Расчистка надписи около нимба показала, что центральной фигурой всех трех фасадов Дмитриевского собора является тоже царь Давид. Резьба фигуры, особенного го ловы, отличается большой высотой и округлостью рельефа. Справа от Давида на южном фасаде изображено «Вознесение Александра Македонского на небо» – довольно популярный в средневековье фантастический сюжет, взятый из романа Псевдо-Калисфена. Понимался как символ силы царской власти. Особенностью владимирского рельефа являются фигурки львов, которые держит в руках Александр. Главным (в культовом отношении) был западный фасад храма. В левой его закомаре изображен царь Давид, за которым следует Соломон. В скульптуре западного фасада обращают внимание сцены подвигов Геракла (символизировавшего в средние века Христа): борьба с немейским львом, лернейской гидрой, стимфалийскими птицами и др. В отличие от других фасадов резьба западного портала поражает обилием зооморфных мотивов демонологического характера. Вероятно, это объясняется тем, что двери западного фасада символически тесно связаны с христологической идеей (Христос – двери рая), поэтому мысль о запрете злым силам входа в храм здесь выражена наиболее ярко. В этом отношении резьба архивольта западного портала подготавливает так называемый тератологический стиль. В правом южном прясле верхнего яруса западного фасада скульптура закомары перепутана. Слева узнается Никита, избивающий беса. Наиболее интересны рельефы кентавра с мечом в руках и льва (напавшего на оленя), восходящие к романским прообразам. Рельеф человеко-дракона редок и в романском искусстве. Два скачущих святых воина входят в ряд аналогичных рельефов, протягивающихся одной линией по западному и южному фасадам. Среди св. воинов – Георгий Каппадокийский. Герой, борющийся с птицей – часть одного из подвигов Геракла (передняя часть птицы – плод реставрации XIX в.). В центральном прясле верхнего яруса переплетенные шеями птицы относятся к символике неразрывного союза. Обращенный к городу северный фасад выражает своей скульптурой идею сильной княжеской власти уже прямо, а не символически. В левой (восточной) закомаре изображен сам князь Всеволод III. Впрочем, эта идея подчинена более общей идее мудрого библейского царя Давида (рельеф центральной закомары). Сохраняется и образ Соломона (рельеф западной закомары). Именно на этом фасаде в аркатурном фризе представлены князья Борис и Глеб. Князь Всеволод Большое Гнездо изображен сидящим на троне с младшим сыном на коленях – редкий пример светской скульптуры, позволяющий говорить о портретной тенденции. Основная резьба западной части северного фриза сохранилась от XII в. Упомянутые князья Борис и Глеб представлены мучениками, с крестами в руках и, по-видимому, с портретным сходством: Глеб – молодой, безусый; Борис – с бородкой. Оба в княжеских шапках. Резьба именно этих фигур наиболее пластична. Некоторые рельефы в тимпанах арочек (лев и др.) – плод реставрации XIX в. Рельеф царя Давида северного фасада особенно выразителен. Львы у трона в знак смирения припали на передние лапы. Среди других символов останавливают внимание образы переплетенных шеями львов и птиц. Если символика птиц носит семейный характер, то переплетенные шеями львы – это очень красноречивый государственный символ. В резьбе барабана грифоны, птицы и другие существа в круговом плетении перемежаются с изображениями святых. Венок из львиных масок по верху барабана символизирует княжескую принадлежность Дмитриевского собора. Полумесяц под крестом – древний символ священства власти. Капители внутренних столпов – все львиные. Два лежащих льва повторяют мотив, известный по Успенскому собору и церкви Покрова на Нерли. Но там львы были обращены головами в разные стороны, а здесь – к центру. По сравнению с львами церкви Покрова дмитриевские львы менее фольклорны. В этих образах животный эпос и эмблематизм уравновешивают друг друга. Дмитриевский собор и его богатейшая скульптура созданы большой артелью княжеских мастеров, среди которых, вероятно, были выходцы и с Балкан. По оригинальности всего образа представляет уникальное явление средневекового искусства. От росписи интерьера, выполненной в конце XII в., сохранились фрагменты «Страшного суда» в западной части храма, под хорами. На центральном своде, по его склонам, изображены сидящие на тронах апостолы, за спинами которых стоят ангелы. Считается, что автором всех фигур апостолов и ангелов южного склона был греческий (солунский – ?) мастер. Сложные и разнообразные повороты фигур как бы беседующих друг с другом апостолов, свободная и вместе с тем строгая драпировка одеяний, а главное, глубоко психологическая трактовка образов выдают руку большого мастера. Особенной выразительностью отличается лицо апостола Марка, говорящее о том, что портретные тенденции отнюдь не были чужды искусству XII в. Лица ангелов северного склона приписываются русскому мастерству (помощнику главного мастера). В них больше чисто земной красоты, душевной простоты, что за много веков предвосхищает искусство Андрея Рублева. Небольшие фрагменты росписи конца XII в. имеются в юго-западном углу собора, на малом своде. Здесь изображены «Рай» и «Шествие праведных в рай».
См.: Старые русские города. Справочник-путеводитель / Сост. Г.К. Вагнер. М., 1984. С. 358–359
Во времена правления великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо Владимиро-Суздальское княжество находилось в зените своей славы. «Суздальская область, еще в начале XII века – захолустный северо-восточный угол Русской земли, в начале XIII века является княжеством, решительно господствующим над остальной Русью», – пишет В.О. Ключевский. И построенный Всеволодом Дмитриевский собор призван был олицетворять этот подъём Владимирской земли.
Точное время сооружения Дмитриевского собора неизвестно. Владимирский летописец, говоря о смерти великого князя Всеволода III Большое Гнездо упомянул только, что князь на своём дворе создал «церковь прекрасную» во имя святого мученика Дмитрия и дивно украсил её иконами и росписью. Историки считают, что собор был построен между 1194 и 1197 годами. Возводили его только русские мастера – летописец особо подчеркивает, что для строительства Дмитриевского собора уже «не искали мастеров от немец».
В 1237 году храм разделил судьбу столицы Владимирского княжества. Разграбленный и поврежденный татарами, он впоследствии еще неоднократно горел и подвергался разграблениям. В 1837–1839 годах «знатоки русского стиля» провели по распоряжению Николая I «реставрацию», чтобы придать собору «первобытный вид». В результате собор был изуродован до такой степени, что утратил какое-либо подобие первоначального вида и начал разрушаться. Только последующие реставрационные работы отчасти вернули храму его первозданный облик.
Храм строился как дворцовая церковь великого князя Большое Гнездо, в годы, когда Владимирское княжество находилось в зените своей славы. Это время ознаменовалось рядом выдающихся построек, среди которых Дмитриевский собор занимает одно из первых мест.
Собор – шедевр гармонии и меры. Благородство форм и идеальные пропорции делают его поистине уникальным. Собор великолепен. Дух торжественного великолепия пронизывает его до мельчайших деталей. Все, что на Руси было создано замечательного в скани, гравировке, эмали, басме, рукописном орнаменте и особенно в деревянной резьбе, нашло свое отражение в изобразительных и декоративных мотивах этого шедевра владимирских зодчих. Из-за обилия белокаменной резьбы, покрывающей его стены, собор называют «драгоценным ларцом», «каменным ковром», «каменной поэмой». Насыщенность его убранства, пожалуй, была бы чрезмерной, если бы зодчим и камнерезам изменило чувство гармонии, позволившее им остановиться именно тогда, когда был достигнут высший предел, за которым начинается вычурность.
Авторами белокаменной резьбы собора считаются местные владимирские резчики, работавшие вместе с выходцами с Балканского полуострова – болгарами, далматинцами или сербами. Поэтому в белокаменном убранстве собора так много общесредневековых мотивов, распространенных не только на Балканах и в Византии, но и по всей Европе.
Белокаменная резьба Дмитриевского собора давно стала предметом восхищения и изучения. 566 резных камней на фасадах храма развернуты в причудливую картину мира, где образы христианства уживаются с образами народной мифологии и сюжетами средневековой литературы. Истоки владимиро-суздальской храмовой пластики пытались отыскать не только в Киеве и Галиче, но и в Ассирии, Индии, Александрии, Малой Азии, на Кавказе и в Иране, Саксонии, Швабии, Северной Италии и Франции.
Фасады здания разделены на три яруса. Нижний почти лишен всякого убранства, и на фоне его гладких стен выделяются только резные перспективные порталы. Средний ярус представлен колончатым аркатурным поясом с белокаменными резными фигурами и богатейшим орнаментом. Верхний ярус, прорезанный узкими высокими окнами, сплошь покрыт резьбой. Резьба покрывает и барабан купола. Храм увенчивает пологий золоченый купол, напоминающий богатырский шлем. На нем установлен древний, ажурный широкий крест из прорезной золоченой меди.
То, что нижний ярус фасада Дмитриевского собора свободен от каких-либо украшений, отнюдь не художественный приём – дело в том, что первоначально он был закрыт галереями, окружавшими собор с трёх сторон. А с главного, западного фасада по углам галерей стояли две лестничные башни, напоминавшие лестничные башни киевского Софийского собора. Галереи и башни также были украшены белокаменной резьбой. Но в своем первоначальном виде собор не сохранился до наших дней.
В резьбе колончатого пояса помещена целая галерея святых, среди которых русские князья Борис и Глеб. Большинство этих фигур поздние, самые ранние скульптуры сохранились только в части северного фасада. Под каждой фигурой вырезаны изображения причудливых растений или животных. Скульптуры разделяют резные колонки аркатурного пояса, напоминающие толстые плетеные шнуры, каждый из которых завершается фигуркой фантастического зверя или птицы. Настоящая сказка в камне!
На южном фасаде храма выделяется крупная композиция «Вознесение Александра Македонского на небо». Этот сюжет в наше время кажется несколько необычным для христианского храма, но в средние века он был чрезвычайно популярен и на Руси, и в Европе и на Востоке – прежде всего благодаря византийской повести «Александрия», переведенной на многие языки.
Северный фасад собора украшает большой рельеф «Князь Всеволод с сыновьями». Великий князь владимирский Всеволод III, строитель храма, изображен сидящим на троне с новорожденным сыном на коленях в окружении остальных своих сыновей.
... После сплошного ковра белокаменных узоров на фасадах храма ожидаешь увидеть нечто сопоставимое и внутри собора. Но он встречает нас почти первозданной белизной – кроме рядов тесаного белого камня, увы, на его стенах почти ничего нет.
Приглашенные князем Всеволодом греческие мастера расписали стены такими фресками, что у молящихся, вероятно, дух захватывало от восхищения. Остатки этих фресок, пострадавших за столетия от разорений и пожаров, были сбиты в 1843 году, тогда же собор был заново расписан масляными красками, но и эта живопись не сохранилась.
В 1918 году Всероссийская реставрационная комиссия при расчистке обнаружила под сводами хор остатки фресковой росписи XII века – сцены из «Страшного суда». Из небытия возникло одно из лучших созданий древнерусского художественного гения. Судя по стилю росписи, над фреской работали два мастера – греческий и русский, оба незаурядные иконописцы. Несмотря на то, что они придерживались византийского канона церковной живописи, фрески Дмитриевского собора своей реалистической манерой, высоким мастерством и исключительной цветистостью живописи вносят переворот в традиционные представления о византийском искусстве XII века. Лики апостолов исполнены строгой красоты и наделены ярко выраженными индивидуальными, портретными чертами. Колорит фресок построен на нежных полутонах – светло-зеленых, голубых, зеленовато-желтых, синевато-серых ...
Внутри храм кажется небольшим, да он и на самом деле невелик – ведь Дмитриевский собор строился для княжеской семьи и не был рассчитан на большую массу молящихся. Широкий и мерный ритм поддерживающих своды арок придает внутреннему облику собора торжественное спокойствие, пространство наполнено воздухом и светом. Это, конечно, «дом молитвы» – именно таким и задумывали его древние зодчие. «Храм Мой домом молитвы наречется» ...
«Дмитриевский собор, – пишет Л.Д. Любимов, – один из шедевров искусства, которые утверждают в нашем сознании веру в великие судьбы человеческого рода, ибо высшее благородство форм свидетельствует в искусстве о неиссякаемом величии человеческого духа».
См.: Самые знаменитые монастыри и храмы России / Сост. А.Ю. Низовский. М., 2001. С. 124–128
